Я прощаюсь с тобой, журавлиная Русь, С твоей высью на долгие годы… Что случилось – ответь! Я судить не берусь, — Вижу дали твои сквозь невзгоды. Вижу рощи ночные и берег пустой, За рекою вечерней закаты… Не закончилось все той последней войной, Не последними были утраты. Не вчерашними были печали твои И от слез побелевшие сланцы. Снова в нашей судьбе – гарь и смутные дни, Снова в отчих краях самозванцы. И опять под ногами могильный песок, Стынет неба купель в сникших травах… Кто назначил стране час кончины и срок, — Сгинуть в бедности, в далях кровавых?… Я к тебе лишь одной своим сердцем стремлюсь И люблю за страданья, невзгоды… Машет белым крылом журавлиная Русь Сквозь сиротство и дни непогоды. * * * Мне нравится в сырую полночь С тобой вдвоем молчать о прошлом… Забыв о суетном и пошлом, Твою лишь принимая помощь. Часы ночные, словно птицы, Несут на черных крыльях время. И непосильно это бремя, Кому в безмолвный час не спится. В затихшей комнате теплее… А за окном сырая полночь. И свет луны, как желтый обруч, Упал на черные аллеи. * * * Смолкнет дня полнозвучная скрипка… Но останется в шуме берез, В листьях солнечных чья-то улыбка, Неба синь, желтизна твоих кос. В листопаде осин столько денег, — Покупай золотые деньки! Будет красным твой сказочный берег Над туманом вечерней реки. Что случится потом, я не знаю. Может, в сумерках гаснущих дней Облака лебединою стаей Закружат над долиной моей. Над недолгой надеждою зыбкой, Над раздольем опавших берез… Смолкнет дня золотистая скрипка И в душе не останется слез.
* * * Над заводью тихой Листва закружит Воспоминаньем иным… И вспыхнут на миг любви миражи Сиянием золотым. О чем-то забытом И нежном скажи Добрым словом простым… И оживут любви миражи Заревом золотым. И кто-то вздохнет: «О, друг, не тужи, — Все призрачно здесь, словно дым…»
