его.
Но если молчать, то все равно можно сойти с ума. Поэтому я то говорю, то молчу, но никогда не говорю и не молчу одновременно, чтобы не попасть в лапы психиатра. А если я все-таки схожу с ума, то не на очень большой срок, чтобы успеть в себя прийти и, поговорив, замолчать. Хотя лучше всего совсем не жить, а уж если приходится, то лишь соблюдая известную предосторожность, иначе будешь как те, что считают себя эталоном нормальности.
Хорошо они себя, эти эталоны, чувствуют, а я вот плохо. До того плохо, что отказываюсь быть агентом по распространению сибирской язвы или жертвой социологического опроса. Отказываюсь отдыхать в Доме творчества, расположенном в долине Армагеддон. Отказываюсь лечиться у стоматолога, коллекционирующего зубы чужой мудрости. Отказываюсь есть в ресторане рагу по-людоедски. Не хочу жить в мире of nights and dangerous thoughts[4] , поскольку могу, не говоря ничего вслух, написать об этом сумасшедшем доме и не сойти с ума окончательно и бесповоротно.
ПОСЛЕДНИЙ СВИДЕТЕЛЬ
Йонасу Моркусу
ГЛАВА I
Я согрешил: маловерием, неверием, сомнениями, колебанием в вере, самомнением и вольным мнением (хотя и не отдаю себе отчета, почему это грех), самонадеянностью, отчаянием в своем спасении, надеждой на самого себя и на людей более, чем на Бога.
— Ну, это ладно, раб Божий Василий. Ты лучше скажи: яйца во время поста ел? И помни, что дьявол — отец лжи.
— Подождите, отче, об этом позже.
Я согрешил: забвением о правосудии Божием, неимением достаточной преданности воле Божией, непокорностью к действиям промысла Божиего, упорным желанием, чтобы все было по-моему, человекоугодием и пристрастной любовью к тварям и вещам.
— Каким тварям?..
— Ну, птиц люблю рассматривать, ракушки собираю…
— Вся эта прелесть от лукавого и католиков. А что насчет яиц?
— Отче, я согрешил: нестаранием в себе раскрыть полного познания Бога, воли Его, веры в Него, благоволения к Нему, страха перед Ним, надежды на Него и ревности о славе Его.
Согрешил: неблагодарностью к Господу Богу за все Его великие и непрестанные благодеяния, в изобилии изливаемые на каждого из нас, ропотом на Бога, малодушием, унынием, ожесточением своего сердца, неимением к Нему любви и неисполнением святой воли Его.
Я также поработил себя страстями: сладострастием, корыстолюбием, гордостью, самолюбием, тщеславием, честолюбием, любостяжанием, чревоугодием, лакомством, тайноядением…
— Это насчет яиц?..
— Отче, насчет яиц позже.
Я согрешил: неисполнением обетов, призыванием имени Божиего всуе, недолжным почитанием праздников Божиих, нехождением в храм Божий по лености, неблагоговейным стоянием в храме, невниманием к чтению и пению, рассеянностью ума, блужданием мыслей (это у Достоевского мысль проносится молнией, а у меня она блуждает), преждевременными выходами из храма.
Я согрешил: нерадением к молитве, нехранением внимания во время молитвы, оставлением чтения Евангелия и других Божественных книг.
Согрешил: нарушением постов, невоздержанием в пище и питье…
— Наконец-то! Значит, ел во время поста яйца. Жрал фактически! А это, да будет тебе известно, наисмертнейший грех, и он делает тебя повинным в вечной смерти, или погибели. А дьявол, который, как ты уже знаешь, отец лжи, только этого дожидается, потирая лохматые лапы. Он уже давно все твои яйца пересчитал и суммировал.
— Отче, но это не все!..
Я согрешил: непослушанием, самонравием, самооправданием, непочитанием родителей своих, дерзостью и непокорством.
Согрешил: неимением любви к ближнему, нетерпеливостью, обидчивостью, раздражительностью, гневом, причинением вреда ближнему, неуступчивостью, враждой, зло за зло воздаянием, непрощением обид, злопамятностью, ревностью, завистью, зложелательством, мстительностью, осуждением, оклеветанием, лихоимством, несострадательностью к несчастным, немилосердием к бедным, скупостью и расточительностью (только никак не могу понять, как можно скупо расточать), несправедливостью, жестокосердием.
Я согрешил: лукавством против ближних, обманом их, неискренностью в обращении с ними, подозрительностью, насмешками, остротами, ложью, лицемерным обращением с другими и лестью.
Согрешил: забвением о будущей вечной жизни, недуманием о своей смерти и Страшном Суде, неразумной пристрастной привязанностью к земной жизни и ее удовольствиям.
Согрешил: невоздержанием своего языка, празднословием, смехотворством, соблазнительным поведением, вольностью, дерзостью, невоздержанием своих душевных и телесных чувств, пристрастием, блудом и прелюбодеянием, излишним щегольством с желанием нравиться и прельщать других.
— Это, хе-хе, простительно. Кто ж не щеголяет? Вон, смотри, Мавра, что ни день, в новом подряснике. А ты слишком много всего наворачиваешь, я уже устал.
— Но это еще не все!..
Я согрешил: неимением прямодушия, искренности, простоты, правдивости, уважительности, степенности, осторожности в словах, благоразумной молчаливости, отсутствием любви, воздержания, чистоты сердца, нестяжательности и смиренномудрия.
И самое главное, я согрешил: унынием, печалью, зрением, слухом, вкусом, обонянием, осязанием и всеми своими чувствами, помышлениями, словами, желаниями, делами…
— И ты каешься, что прогневал Господа Бога нашего Православного своими грехами, искренно об этом жалеешь и желаешь всевозможно воздерживаться от них. Конец и Богу слава! Но если будешь еще яйца жрать, лучше на глаза не показывайся. А сейчас убирайся на свое кладбище и поторопись с послушанием, полученным от святой Матушки.
ГЛАВА II
Как же я дошел до жизни такой? Как оказался на кладбище? Почему дал Матушке себя здесь поселить? А она уже и могилу мне приготовила, которую называет уменьшительно-ласкательно «могилкой» (любит ведь всякие суффиксы!). Могил на кладбище много, очень много, но дорожки между ними не вьются, кресты стоят вплотную друг к другу. Кладбищенская калитка закрывается на щеколду только с внешней стороны. Это и понятно: кому нужно выходить с кладбища? Те, что здесь лежат, давно уже успокоились, а мне успокоиться еще только предстоит. Когда это произойдет, я не знаю, хотя жить устал. Зато знает Матушка Препедигна. Наверняка знает, когда я достопримечательно упокоюсь.
Ничего душераздирающего, как мне кажется, я не совершил, а только устал. Сильнее и устать нельзя. Даже представить себе трудно, что можно устать сильнее, хотя прежде я об усталости не задумывался. Прежде я еще чего-то хотел… Но Бог милостив! Бог лучше знает, чего мне хотеть, а чего нет. Бог дал мне усталость, и я устал. А если бы не устал и был полон сил, то ничего бы ровным счетом не понял.
