бросился со скалы в море.
– А ты неплохо разбираешься в мифологии.
– Еще бы, я же специалист по трагедиям.
Из-за угла возникает уже знакомая красно-зеленая пара. Не слишком они теперь веселятся. В параллельном коридоре рыдает ребенок.
Томас начинает что-то насвистывать и берет меня за руку.
– Ну, – произносит он покровительственным тоном, – где мы сейчас, по-твоему?
– По-моему, мы ходим по кругу, – честно отвечаю я.
– Да ладно тебе, – смеется он. – Смотри: вон солнце, там у нас что? Там у нас юго-восток. Если есть солнце на небе и часы на руке, никогда не заблудишься.
Он бодро шагает дальше и тащит меня за собой. Пожилая пара в костюмах цвета хаки стоит за ближайшим поворотом и растерянно оглядывается по сторонам.
– О, этих мы уже встречали, – замечает Томас.
– Понятное дело, мы же по кругу ходим, – тихо повторяю я.
Он не слушает.
На пути нашем возникает семейство с тремя отпрысками. На каждом – желтая футболка с надписью «Развлечения на кукурузном поле». Мать стонет, отец бранится. Дети ноют.
– Ничего я не заблудился, – злится папаша, – и вообще, это вы хотели сюда повернуть, а не я!
Мы протискиваемся мимо них дальше. Маменька с завистью глядит вслед Томасу: у него такой уверенный вид, будто он шерп5 какой-нибудь и один знает правильную дорогу.
Раза три я повторила, что мы, судя по всему, шагаем по кругу. Вот опять наткнулись на красно-зеленую парочку. Она стоит, прижав платок к глазам, плечи вздрагивают, он нервно оглядывается и неуклюже мнет ее руку.
Я потерянно гляжу на часы: час сорок восемь минут кружим мы тут. Голые ноги Томаса покрываются противными красными волдырями. А ведь комаров еще нет, правда, дорогой? Темные пятна пота расплываются по его майке, вода кончилась, яйца и яблоки проглочены, на выход – ни намека.
– Ну, что ж, – вымученная улыбка, – выходные на Кохельзее нам уже не светят. Прости, Бетти, мне жаль.
– Да ладно, – откликаюсь я и осторожно интересуюсь: – Ты не знаешь, случайно, где мы находимся?
– Ха, – выкрикивает он, – этого только не хватало! – И продирается дальше, как будто решил пересечь Северный полюс, заодно взять приступом Аннапурну и еще пройти живым и невредимым пустыню Гоби насквозь.
У меня отекли лодыжки, плечо онемело от тяжелой сумки.
– Не могу больше, – жалуюсь я.
Он даже не оборачивается. Только когда я совсем отстаю и остаюсь далеко сзади, возвращается за мной.
– Ну, давай, Бетти, пошли. – Он слегка постанывает. – Весело же!
Весело ему! Я на такое даже отвечать не буду.
– Самому-то не смешно? Ты что сейчас сказал-то? Вот именно!
Он, конечно, все понял и погрустнел.
– Мы что, заблудились? – Я снова подступаю к нему. – Где мы? Куда идти дальше, ты знаешь?
Я падаю на вытоптанную побуревшую траву. Должно быть, мы оказались в одном из боковых коридоров, потому что мимо нас ни одна живая душа не промелькнула. Томас садится рядом со мной.
– А ты не знаешь, случаем, где мы находимся? – спрашивает он тихо.
Первый раз он спрашивает у меня дорогу. Первый раз он вообще кого-то об этом спрашивает!
– Нет, не знаю. Мы часами нарезаем тут круги.
– Что? Что ж ты молчишь? – Он встряхивает головой.
– Да говорила я тебе, только ты не слушал!
– Неужели? Ну, извини.
– Ты вообще никогда меня не слушаешь.
– Я понятия не имею, где мы сейчас. Правда, ни малейшего! – Он хихикает и притягивает меня к себе. – Мы безнадежно заблудились, – шепчет он мне на ухо.
– Окончательно, – шепчу я в ответ.
Над нами кружит мошкара. Голоса вдали.
– В тупике мы с тобой, – говорю я. – И не знаем, куда идти, что делать с нашими отношениями… Вот что.
– И поэтому ты пустила к себе жить другого мужчину? – спрашивает он тихо.
