колючем, самолет стонет и трещит, будто сейчас развалится на части. Я, кажется, кричу, воздух вырывается из моих легких, как из спущенной шины. Потом на меня накатывает полнейшее равнодушие, потом опять страх.
Спустя несколько минут или лет самолет снова набирает высоту и понемногу выравнивается.
Я выпрямляюсь. Томас крепко обнимает меня одной рукой, прижимая к себе. Где заканчивается мое тело и начинается его – уже не разобрать. Тишина вокруг мертвая. Индейцы стоически глядят прямо перед собой, на их лицах ни тени волнения. Томас убирает мне со лба волосы. Лицо у него блестит от пота и совершенно белое.
Еще через пять минут капитан объявляет, причем только по-испански, ни слова по-английски: «К сожалению, другой самолет занял нашу посадочную полосу». Вот и все.
Мы снова заходим на посадку, на этот раз все проходит гладко. Я еле встаю – так колени трясутся. У выхода стоят стюардессы, бледные как полотно, одна из них дрожит как осиновый лист.
– Gracias12, – я неистово трясу ее руку, будто это она лично посадила самолет. – Gracias!
Снова мы опаздываем на ближайший рейс, снова трясемся в челночном автобусе по тем же самым улицам, что и неделю назад.
Томас озабоченно глядит по сторонам:
– Ты уверена, что мы не заблудились? Нам сюда?
– Не волнуйся, – авторитетно произношу я и беру его за руку. – И ничего не бойся.
Как и тогда, нас высаживают перед ярко освещенным отелем. Ресторан как раз открылся, будто только нас и ждали. Мы наваливаем себе побольше еды на тарелки, наполняем бокалы, чокаемся.
– За жизнь, – провозглашает Томас, и я повторяю:
– За жизнь. И за смерть.
Он ухмыляется:
– И за смерть.
Я протягиваю ему руку. Он бережно кладет на нее свою ладонь.
Прижавшись друг к другу, мы лежим в кровати. Воздух в комнате кажется неоново-голубым. Вдали гудят самолеты, взлетая и приземляясь. За стеной ссорится какая-то парочка.
– Хорошо тебе? – шепчет Томас.
– Да, – тихо отвечаю я. – Очень даже.
Я встаю и роюсь в чемодане. Достаю газетный сверток и разворачиваю его. Все гипсовые скелеты раскрошились, одни разноцветные осколки остались. Только сахарный череп с именем Томаса на лбу цел и невредим. «Томас» – голубые сахарные буквы.
Бережно несу его в постель.
Мы молча сидим и облизываем череп, лижем и лижем. Мало-помалу он теряет форму, тает и превращается просто в кусочек сахара без имени.
Примечания
1
Замок в Баварских Альпах на юге Германии, построенный по заказу баварского короля Людвига II, великого почитателя романтизма и германской мифологии. Строился в течение семнадцати лет, с 1869 по 1886 год. Здесь и далее – примечания переводчика.
2
Хоэншвангау – замок в Баварских Альпах, выстроенный отцом Людвига II Максимилианом II.
3
Тканый восточный ковер, как правило настенный, с одинаковым вытканным или вязаным рисунком на лицевой и изнаночной стороне.
4
Национальный индонезийский костюм.
5
Шерпы – одна из коренных народностей Непала, чьи представители служат проводниками во время восхождений в Гималаях.
6
Жизнь – это прекрасный цветок в твоих руках (англ.).
7
«Позвони мне» или «Позови меня» (англ.).
8
Не зови нас, мы сами позовем тебя (англ.).
9
Прощай, смерть (исп.).
