Самострел…
Заметив ироничную улыбку Оливии, Генри спохватился и умолк.
– Генри, считай, что я ничего не слышала, – великодушно заметила Оливия.
– Да? – Генри поднял голову и внезапно расплылся в хитрой итальянской улыбке – так улыбается лавочник, не сумевший обвести вокруг пальца бдительного покупателя. – Лив, а ты получила мои письма?
Он улыбался так хитро и пронырливо, что Оливия едва сдержалась, чтобы не послать его куда подальше.
– А откуда ты взял мой электронный адрес? – только и спросила она.
Генри виновато развел руками.
– В Интернете нашел, случайно наткнулся.
– Это Ида! – пробормотала Оливия.
– Какая Ида? Какие письма? – Похоже, Майкл ничего не понимал.
– Я тебе потом объясню! – сказала Оливия.
Генри уже дошел до машины и приоткрыл дверцу.
– Ребята, простите меня… Пожалуйста! – Он забрался в салон, повернул ключ зажигания – машина сыто прощально заурчала.
Майкл молча смотрел ему вслед.
– А ты, Майкл, был прав, – сказала Оливия, находя его руку.
– В чем?
– По поводу самоубийства. Никакой попытки самоубийства не было. Всего лишь роковая случайность.
Машина Генри рванула с места. Проезжая мимо них, он нажал на клаксон. Резкий звук автомобильного сигнала увяз в неподвижном воздухе.
– Но разве теперь это имеет какое-либо значение?
– Нет. Теперь это значения не имеет.
Они неторопливо направились к машине. В салоне было прохладно, даже свежо. Майкл захлопнул дверцу и устало откинулся на спинку сиденья.
– Признаться, я немного перепугалась! – заметила Оливия. – Это ружье, Генри. Все так неожиданно. – Перед ее глазами продолжала стоять все та же картина: жаркая улица, распахнутая дверца автомобиля, Генри с ружьем в руке…
– А что бы ты делал, если бы он выстрелил?
Майкл сунул ключ в замок зажигания и с улыбкой посмотрел на Оливию.
– Он бы не выстрелил!
– Это почему же?
Вместо ответа он с нежностью взял в свои горячие ладони ее голову и начал целовать ее полуприкрытые глаза. Волна возбуждения, вызванная страстью и миновавшей смертельной опасностью, внезапно охватила Оливию, и она крепко обхватила его шею и уткнулась лицом в грудь. Майкл был замечательным любовником, каждое его прикосновение дарило восторг, счастье, было на редкость возбуждающим.
– А я знаю, почему он не стрелял? – Его руки на мгновение сорвались с ее гладких плеч и устало легли на колени. – Потому что, Оливия, я тебя люблю!
– А я тебя, Майкл!
Где-то впереди, далеко за горизонтом, громыхнул гром. Чистое, прозрачное небо, выбеленное солнцем, готовило им подарок – первую грозу. Это было неожиданно и прекрасно, они давно жаждали чего-то небывалого, сильного, способного напоить расцветающую душу и тело.
И это двигалось им навстречу.
