Даниэль посмотрел на потолок. 'Мне жаль, Грэйс. Я бы остался в стороне от тебя. Он сказал мне, чтобы я держался подальше от тебя и Джуда, но я не смог. Я увидел твое имя в том художественном классе, и я должен был знать. Я сказал себе, что если ты сможешь посмотреть мне в глаза… тогда возможно, ты все еще любишь меня. Возможно, есть еще надежда для меня'. Слеза потекла по его лицу. Он смахнул ее пальцами. 'Но я был эгоистичен. Я не заботился, что это сделает тебе или Джуду. Все, что я хотел, это твою любовь, и теперь я знаю, что это — та вещь, которую я никогда не смогу иметь'.
'Да, ты можешь'. Я коснулся его голого, жилистого бицепса. 'Только будь честным со мной. Я могу помочь тебе, если я буду знать правду'.
'Ты не можешь помочь мне'. Он отвернулся и схватился за край стола. 'Я никогда не смогу спросить'.
'Вы не должен спрашивать. Я знаю то, что я, как предполагается, делаю'.
Мускулы на плечах Даниэля напряглись. 'Ты не можешь…'
'Я поняла это. Я, должна помочь тебе использовать свои способности, чтобы помогать людям. Я — тот, кто может превратить тебя в… супергероя'.
'Черт возьми, Грэйс!' поревел он. Стол скрипел и стонал под его крепкой хваткой.
'Как ты думаешь, кто я, черт возьми? Супергерой? Я не Питер Паркер. Я не твой проклятый Кларк Кент. Твой брат сказал тебе правду — я - монстр!'
'Нет, ты не монстр. Я могу…'
'Я использую тебя, Грэйс,' прорычал он. 'Ты думаешь, что я мог бы измениться, но я не могу. Ты даже не знаешь, на что я способен!' Он схватил вторую тарелку со стола. Она взорвалась у моих ног.
Я отскочила, мои ботинки, хрустели на битом стекле. 'Мне все равно,' кричала я на него. 'Мне все равно, что ты используешь меня. Мне все равно, какую ложь мой брат говорит о тебе. Тот человек, о котором он говорит, это не ты'.
Он склонился ко мне, его глаза стали черными и пустыми. 'И кто тот человек?' спросил он. 'Что Джуд сказал обо мне? Потому что я чертовски уверен, что он точно знает, кто я'.
Я отвела взгляд на часы в форме кошки над печкой.
'Он сказал, что ты лгун, вор и убийца,' прошептала я. 'Он сказал мне, чтобы я спросила у тебя, что ты чувствовал, когда оставил его умирать'.
Даниэль сделал глубокий вдох и резко выдохнул. 'Словно каждая оставшаяся унция света и надежды была высосана из оболочки, которую я называю душой'.
'Значит это, правда?' Мой голос раскалывался в горле. 'Скажите мне, кто ты. Скажи мне, что ты сделал. Я думаю, что я заслуживаю знать правду'.
Я услышала звук битого стекла, когда он отошел от меня. Я продолжала смотреть на кошку-часы. Ее глаза качались из стороны в сторону с каждой секундой, которая прошла, пока Даниэль, наконец, заговорил.
'Я не лгал о 'Гончих Небес,'' сказал он с другой стороны стола. 'Так первоначально называли моих предков. Все, что я сказал тебе, было правдой — свет Божий против зла, Его благословения на моем народе — я только не договорил тебе конец истории'.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Он сидел на стуле, наклонившись к своим коленям. Он смотрел на пол, поэтому все, что я могла видеть, было вершиной его косматой головы.
'Мои предки боролись с силами ада много лет. Они казалось, были непоколебимой силой
против зла; только дьявол нашел брешь в их броне — недостаток, это находится во всех нас.
Гончие были благословлены, с сущностью животных, которая сделала их сильными и проворными, но они все еще были людьми, с человеческими эмоциями. То, что они не понимали, — это то, что животное, волк, который жил в них, питался этими эмоциями. Особенно отрицательными: гордость, зависть, похоть, страх, ненависть.
Дьявол лелеял эти чувства. Когда Гончие стали очень гордыми — полагая, что они были выше всех других людей — волк внутри вырос. Это влияло на их мысли, их действия, он пожирал части их душ. Их благословение стало их проклятием.
Они отвернулись от Бога и его миссии. Они презирали смертных, ненавидели и боялись их.
А затем волк начал жаждать крови тех, кого Гончие поклялись защищать.
И когда они поддаются этой жажде — а это большинство из них — они совершают истинно хищное действие — пытаются убить кого-то — волк берет на себя управление. Он теперь имеет
право взять форму Гончего по своему желанию, становясь воплощением волка. Он проводит смертный выкуп души Гончей, когда охотится, разоряет и убивает'.
'Это — то, откуда происходит название Урбат?' Спросила я. 'Собаки Смерти?'
Он кивнул. 'Есть много названий. Сотни. Ходоки кожи, Оборотень, Оик,
Varkolak, Varulv. Название, с которым ты вероятно больше знакома, является Оборотень'.
'Оборотень? Твоя семья — оборотни?' Я отстранилась. 'Ты… Ты действительно…?'
'Волк в одежде мальчика?' Он не шутил. 'Я — гибрид. Моя мать была полным человеком.
Мой отец был Калби. Он был животным'. Даниэль посмотрел на меня. 'То, что я рассказал тебе, — что — Урбаты живут группами- это правда. Они живут вместе для защиты и родства'. Он сжал свой кулон. 'Многие из них пытаются контролировать волка; как другие вкус крови. Мой отец был из последнего. Он бросил вызов альфе своей стаи и проиграл. Альфа изгнал его вместо того, чтобы разорвать горло — что было большой ошибкой.
Мой отец блуждал некоторое время. Но самый большой инстинкт волка, это семья. Он попал в Крест Роуз, где он выбрал женщину, над которой мог доминировать. Он попытался жить как смертный с ней. Но когда я вошел в эту картину… Я думаю, что он ощутил, что не сможет управлять мной… и это сделало его сумасшедшим. Я снова вел его к охоте'.
'Твой отец' — я едва заставила себя спросить — 'он был Монстром улицы Маркхам?'
Я думала о том, как его отец, казалось, спал весь день. Как он работал в ночную смену на складе около улицы Маркхам. Как все те странные вещи прекратились в то время, когда он покинул город. 'Он убил всех тех людей'.
Даниэль опустил свою голову еще ниже. Он не должен был отвечать.
'И ты тоже родился с сущностью волка?'
Даниэль протянул руку и взял несколько осколков разбитой тарелки. Он держал их в своей открытой ладони. 'Мой волк не был сильным, когда я был моложе — вероятно, потому что я не был породистым животным.
Габриэль говорит, что есть некоторые потомки Гончих, которые столь смешаны в породе, что они вообще этого не чувствуют'. Он закрыл свою руку с осколками, и сжал. Он вздрогнул и открыл свою окровавленную ладонь. 'Я не знал правду тогда о моей семье. Все, что я знал, было то, что с моим отцом что-то происходит, и это было неправильно- затем, я обнаружил, что могу излечиваться быстрее, чем нормальные люди. Узнал, что могу излечивать себя сам'.
Он закрыл глаза и сжал губы. Я увидела, как кровь на порезах, словно утекает обратно в рану, словно Даниэль высасывает ее через соломинку. Все, что оставалось в его руке, было несколько розовых стекляшек.
'Но когда я стал старше, я почувствовал, что монстр шевелился. Я боролся с этим, как мог. Но я потерпел неудачу.
Волк взял вверх надо мной — превратив меня в такое же животное, как мой отец'.
'Но если волк взял вверх над тобой, это значит ты…' Я подумала о Джуде, тех шрамах на его руках и лице, об обвинениях в сторону Даниэля. 'Вот когда это произошло. Ты попытался обидеть Джуда, и тогда волк взял вверх. Вот почему Джуд так боится тебя'.
Даниэль снова сжал осколки. Его пальцы побелели. Кровь поползла вокруг его запястья. Я отвернулась и изучала бледно-розовые ромашки на стене.
'Ночью я убежал из дома,' сказал он, 'я ворвался в приход. Это было после сбора денег
для ремонта, и я знал, что твой отец всегда откладывал пожертвования в сейф. Я был уже весьма сильным тогда. Только потребовалась секунда, чтобы сломать замок на внешней двери на балкон. План состоял в том, чтобы войти и выйти с деньгами, но когда я уходил, появился твой брат. Он увидел меня с сейфом и сказал мне, чтобы я вернул его. Он казался настолько уверенным в своей правоте, и от этого мне
