вышеперечисленное вполне устраивало. Потому что в бизнесе мистер Хендерсон придерживался железного правила: не крутить интрижек с сотрудницами.
Бетани не терпелось сообщить боссу о телефонном звонке. Но дело — прежде всего, так что до самого вечера она работала и только перед самым уходом сочла возможным заговорить о том, что ее волновало.
— Герберт…
— Да?
— Ваша подруга звонила, пока вас не было.
Синие глаза настороженно блеснули.
— Да ну?
— Ну да.
В голосе босса почудилась недвусмысленная угроза. Бетани смущенно посмотрела на Герберта, но поддержки его так и не обрела.
— И что же это за подруга?
— Вы хотите сказать, у вас их много? — с негодованием спросила Бетани.
В течение напряженной паузы Герберт размышлял, уволить ли дерзкую тут же, не сходя с места, но здравый смысл вовремя заявил о себе. Нет никаких оснований избавляться от секретарши только потому, что та считает тебя записным донжуаном. Может, разумнее счесть себя польщенным?
— У меня полным-полно друзей обоего пола, — любезно пояснил Герберт. — А у вас?
— Э-э-э… да, конечно, — пробормотала Бетани, чувствуя себя последней идиоткой.
А босс не сводил с нее вопросительного взгляда.
— Ну, так кто же это был?
Бетани похолодела от ужаса: до нее с запозданием дошло, что она даже имени незнакомки не узнала.
— Э-э-э… понятия не имею.
— Ах, понятия не имеете? — зловеще повторил Герберт. — И вам даже в голову не пришло записать хоть какие-то данные?
— Ну, понимаете, я…
— К вашему сведению, ничто меня так не раздражает, как получение неполной информации! — взорвался Герберт. — Со стороны приятеля подобная бестолковость еще простительна, а уж для секретарши это — свидетельство полной некомпетентности!
Бетани словно разрывалась надвое. Что делать — бороться за прибыльное место или защищать незнакомку? Такой высокооплачиваемой должности еще поискать, а собеседницу она в глаза не видела. Но… все женщины — сестры, и все такое прочее…
Вот почему Бетани бесстрашно выдержала взгляд сапфирово-синих глаз и вызывающе заявила:
— Она мне сказала, что писала вам, но вы не соизволили ответить!
Герберт видел: секретарша так и буравит взглядом верхний ящик стола, куда он убрал пачку розовых конвертов в надежде, что, возможно, если их не трогать лишний раз, они сами возьмут да и растворятся в воздухе.
— Ах вот как? — переспросил он так вкрадчиво, что Бетани не заметила угрожающих интонаций. — Может, она еще что-нибудь сказала?
— Что вы с нею увидитесь в выходные и все обсудите.
— Понятно, — обреченно вздохнул Герберт.
Во имя женской солидарности Бетани предприняла последнюю попытку.
— Герберт, она… кажется, не на шутку расстроилась.
— И что же? — еще вкрадчивее осведомился Герберт, безошибочно распознав в голосе секретарши неодобрительные нотки.
Бетани заморгала. Кажется, босс желает узнать ее мнение, так почему бы его и не высказать. Ведь ей именно за это платят, не так ли?
— Думаю, элементарная вежливость требует ответить девушке. Это самое меньшее, что вы можете для нее сделать.
Да это же открытое оскорбление, причем превосходно сформулированное! — возмутился Герберт. И от кого же — от секретарши!
— Да неужто? — осведомился он, с трудом сдерживая раздражение. — А вам случайно не приходило в голову, что у меня может быть веская причина не отвечать на эти письма?
— Некоторые мужчины нарочно набивают себе цену! — храбро выпалила Бетани. — Изображают равнодушие, чтобы вернее приманить добычу! Может, вы как раз из таких?
— Вижу, я изрядно вырос в ваших глазах, — саркастически усмехнулся Герберт.
— Я только предполагаю, — пожала плечами Бетани. — Я же вас практически не знаю.
— Совершенно не знаете! — прорычал Герберт. — В противном случае вы бы не считали меня самовлюбленным эгоцентриком! И для самоутверждения мне вовсе не нужно поощрять сентиментальных школьниц, изнывающих от неразделенной любви!
— Школьниц? — переспросила Бетани, и вид у нее при этом был настолько потрясенный, что Герберт нахмурился еще сильнее. — Неразделенная любовь?
— Ну и нечего тут изображать праведное негодование, — недовольно поморщился он. — В конце концов мне только тридцать три — до пенсии еще далеко, верно? Как бы то ни было, она совершеннолетняя. В прошлом месяце ей исполнилось семнадцать.
— И у вас с ней роман, — кивнула Бетани с весьма умудренным видом.
Герберт сам себе удивлялся: и с какой стати он так раскипятился? Может, потому, что не привык, чтобы едва знакомые люди воспринимали его заведомо враждебно. Но в чем бы причина ни заключалась, в этот момент больше всего на свете ему хотелось схватить дерзкую секретаршу за плечи и основательно встряхнуть.
— Черт подери! — выругался он. — По-вашему, я — герцог Синяя Борода? Нет, ни о каком романе речь вообще не идет. Девочки-школьницы меня отродясь не возбуждали.
— Тогда в чем же дело? — озадаченно спросила Бетани. — Как ее зовут, в конце концов? И чего она хочет?
Герберт тяжело вздохнул. Он всегда считал, что личная жизнь на то и личная, чтобы не делать ее достоянием общественности. Но если Даньелл начала писать и звонить ему на работу, он неизбежно будет скомпрометирован, если забудет об осторожности.
— Ее зовут Даньелл, — нехотя отозвался босс. — И она вбила себе в голову, будто без памяти влюблена в меня.
— Но почему?
Невзирая ни на что, Герберт разразился смехом. Он запрокинул голову и захохотал во весь голос. Даже если бы его самомнение и впрямь выросло до гигантских размеров, то этот бесхитростный, короткий вопрос немедленно поставил бы его на место. Но тут огромные серые глаза затуманились, в них явно читался упрек. И Герберт снова разозлился не на шутку.
— А вы как думаете? — возмущенно осведомился он. — Уж не потому ли, что я коварно насладился ее невинностью, едва деточка вышла из пеленок?
— Герберт!
— По-моему, ханжески-озабоченное выражение вашего лица демонстрирует именно это, если не хуже, так, Бетани?
— Ничего подобного!
— И вы со всей очевидностью встали на ее сторону!
— Ни на чью сторону я не вставала! Я пожалела девушку, вот и все.
— Несмотря на то что ее вы совсем не знаете, а со мной знакомы весьма поверхностно, — негодующе продолжал он. Синие глаза его потемнели, как грозовое небо. — И истинного положения вещей вы вообще не представляете!
— Может, и так, — не стала возражать Бетани. — Тогда почему бы вам не рассказать мне все как есть?
