все-таки пришлите при первой возможности. Пускай ищет меня на реке.
Сказав Исоке «до связи», Дос-Сантос обратился к Гиене:
– Можно на твоей лодке добраться до Машинного озера?
Гиена улыбнулась:
– Хорошая лодка. Ее сделали люди. Так быстро бегает! И мотор еще ни разу не глох.
– Быстро – это как?
Вопрос заставил трансгена поломать голову, на собачьей морде пролегли глубокие складки. Но через минуту псоглав ответил:
– Видишь вон тот древодом? Отсюда – десять вздохов.
– Двадцать узлов, – пересчитал киб. Дос-Сантос застонал:
– Два часа до озера, а то и больше! Но ничего другого не остается. Поплыли.
Дос-Сантос и помесь оттолкнули коракл от берега и запрыгнули в него. Гиена ткнула пальцем в ганглий на румпеле, заработал органический мотор. Через отверстие в носу лодки поступали силикробы – отключенные, «живые» – не важно, – и движок, расщепляя их, получал энергию АТФ. Толстые, как кнуты, макрореснички в кормовой части коракла вскоре развили максимальную скорость.
– Мы остановимся у моей деревни и скажем стае, куда я плыву.
Дос-Сантос хотел было возразить, но передумал. Зубы трансгена, уже не говоря о гарпунах, выглядели грозно, и даже надежный интратековский пистоляп не прибавлял речному мастеру куража, Анубиец, хоть и был создан людьми, не носил ошейника и к числу домашних помесей не принадлежал. Рядом с Дос-Сантосом в лодке находился дикий полузверь, обладающий правом заботиться о себе. И пускай псоглав сейчас дружелюбен, пускай ему нужно, чтобы человек починил реку, его поведение может с легкостью измениться. Значит, надо пойти на компромисс с этим существом – если не хочешь пойти на убийство.
– Хорошо. Но у нас мало времени.
– Очень быстро поплывем. Детеныши и самка знать должны, а то волноваться будут.
Ох уж эти помеси с их претензией на равенство с людьми во всем!
Банок в лодке не было, пришлось сесть на корточки. Руку мастер опустил за борт, она скользила по поверхности реки, а киб, не теряя времени, искал формулу денатурата, способного разрушить яд. Вроде все ясно, кроме одного: для чего предназначены таинственные органические молекулы, присутствующие в загрязнителе.
Через некоторое время на верхнем берегу, на поляне, появилась деревня рыболовов.
Средняя часть верхнего канала, состоявшая из одних силикробов, не содержала в себе никакой жизни, зато другие две трети, содержавшие, кроме силикробов, воду, представляли собой целую экосистему, приют для искусственно выведенных форм жизни. Почти на самом верху пищевой пирамиды находились водоворыбы – те самые, что поддерживали существование Гиен.
Граница между верхним и нижним каналами до катастрофы представляла собой вертикальную плоскость, невидимый рубеж между силикробами двух типов, разгоняющихся и тормозящих, как того требовали их программы. Однако исключить фактор хаоса оказалось невозможно: накопление ошибок приводило к возникновению разной величины водоворотов и прочих аномальных явлений. С ними справлялись водоворыбы, крупные, сильные широкоротые организмы, которые питались «глючными» силикробами, как киты – планктоном, и тем самым разрушали аномалии.
Непросто было Гиенам плавать на лодчонках по самому краю водоворота и гарпунить добычу, требовались ловкость, смелость и везение, но киноцефалы превосходно справлялись со своей работой.
Дос-Сантос перефокусировал зрение с сетчаточных диаграмм на рыбацкую деревню. На берегу уже столпились высыпавшие из хижин – стручков древодома – Гиены: рыбаки – с гарпунами, матери – с детенышами в специальных обвязках.
Внезапно поднялся крик, жители деревни неистово жестикулировали, на лицах – ужас. Рулевой подвел лодку к берегу, остановил. Дос-Сантос повернулся, глянул на середину реки. Там создавался огромный водоворот.
– Полноправ, это невероятно! Силикробы сами по себе не могли включиться!..
Дос-Сантос расстегнул кобуру, чтобы в случае чего легче было выхватить пистоляп:
– Однако это происходит.
Над водоворотом что-то поднималось. Нечто похожее на статую. Снизу его кусали рыбы – но безрезультатно.
Матово-черная глыба, несомненно, состояла из силикробов. Но так, как сейчас, силикробы еще никогда не соединялись. Они и созданы-то были совсем не для этого. Колышась, сужаясь и утолщаясь, выросла колонна втрое выше и шире человека. Вне всяких сомнений, силикробы пытались создать некую форму – этого от них требовала чужая программа.
Наконец им это удалось.
Над рекой возвышался эбеновый Нептун. Волосы – донная трава, призрачный лик сирены, борода – раковина моллюска, могучие руки, бочкообразная грудь, вместо ног – рыбий хвост.
Река материализовала своего монохромного бога.
– Это автокаталитический инструкт, – прошептал потрясенный Дос-Сантос. Он знал, что подобное уже происходило, но само по себе и давно, когда реки еще только создавались. Но тут – совсем другое. Тут поработала «Лига Уолтона», и то, что она создала, наверняка гораздо опаснее прежних речных миражей – результатов спонтанного катализа.
Дос-Сантос отправил сигнал бедствия Исоке, выхватил пистоляп и выпустил всю обойму.
Умные пули, наполненные растворителями мгновенного действия, попали в цель. Дос-Сантос знал, что разлагающие вещества не могут причинить вреда небелковым микророботам, но надеялся, что пули простым физическим давлением сместят силикробов и разрушат установившиеся между ними связи. Однако они прошли насквозь, не причинив вреда.
И тут автокат целеустремленно двинулся к кораклу. Хоть и создавалось впечатление, что он скользит по поверхности реки на хвостовом плавнике, словно конькобежец на коньках, на самом деле его несли силикробы. Так несет пассажиров движдорожка. Тварь определенно имела какие-то намерения, а значит, обладала разумом, пусть и низким по шкале Тьюринга, может быть, как у самой реки…
Дос-Сантоса отвлек плеск за бортом – это спрыгнул за борт рулевой. Мастер хотел последовать его примеру…
Опоздал.
Его схватили руки Нептуна. Лицо Дос-Сантоса вдавилось в маслянистую грудь автоката, он ослеп, он задыхался…
И вдруг начал погружаться в тварь. Мастера убивала его собственная река!
Да тут еще, ко всему прочему, скафандр забарахлил. От давления на систему подачи жидкости и биоэластиковые резервуары, заключенные между слоями ткани, вода собиралась в одном месте, на левой стороне груди.
Эта водяная опухоль разрослась, вдавилась в мышечную ткань, в кости. Он хотел закричать – не получилось. Что, если водяной кулак пробьет до сердца?..
Под чудовищным нажимом резервуар лопнул. Но взрыв оказался обращен не внутрь, а наружу, десятки микроструй толщиной с иголку вышли через молниеносно расширившиеся миллипоры.
И вдруг автокат выпустил Дос-Сантоса. Он упал на дно коракла, и тот неистово закачался, но не перевернулся. С речного мастера бежали неактивные силикробовые струи. Он кашлял – похоже, легкие наполнены такими же силикробами. Откашлялся, высморкался. Наконец-то можно дышать.
Дрожащей рукой речной мастер протер глаза. Нептун исчез, растворился в реке. От него осталось только несколько бессильно шевелящихся псевдоподий, но и они вскоре растеклись. Дос-Сантос посмотрел на дыру в скафандре. Переполнившийся и лопнувший резервуар находился как раз за пузырьком с ремонтным инструктом. И этот пузырек исчез. Скорее всего раскололся, и его содержимое дестабилизировало автоката.
– Полноправ Дос-Сантос, не забавно ли, что созданное водой чудовище от воды же и погибло? – В голосе киба безошибочно угадывалось самодовольство.
– Да уж, обхохочешься…
– Я сообщу о происшествии мастерам других поврежденных рек, предупрежу, чтобы со своими
