— НУ ЧТО Ж, ВЫ ПОБЕДИЛИ, ОН ВАШ. МНЕ ПРИДЕТСЯ ЗАВЕСТИ ДРУГОГО. ОДНАКО С ЭТОГО МОМЕНТА ОН БУДЕТ НАСТРОЕН ТОЛЬКО НА ВАС ТРОИХ.
Грозное Нечто исчезло.
— Выходит, мы получили, что хотели! — воскликнул Вэммер Джеммер.
— Похоже на то, — согласился Мастер Бластер.
— Эй, Кайфовина, — спросила Дьюи, — как тебе это нравится?
Ответом было лишь довольное жужжание.
Фрактальные узоры
В тот вечер «Медвежонок» был переполнен, как последний вертолет из Сайгона, хотя атмосфера отличалась несколько большей нервозностью.
Вокруг трех бильярдных столов теснились игроки и зрители. Кии, торчавшие во все стороны, делали толпу похожей на пятнистого дикобраза. Мишени для игры в дартс были утыканы стрелами, как войска генерала Кастера в битве у Литл-Бигхорна. Харли Фитс яростно раскачивал пинбольный автомат, пытаясь увеличить счет — задача не из легких, учитывая, что сверху на ящике устроились в обнимку сестрички- близняшки Фрики Фрэк. Ролло по прозвищу Дексадрин, как всегда, завладел единственной в зале видеоигрой и никого к ней не подпускал. Арчи Оптерикс аккомпанировал на расческе Джигу фон Биверу, который издавал пердящие звуки с помощью ладони, прижатой к подмышке. Китти Кернер с успехом исполняла африканский танец на крышке музыкального автомата под мелодию Хэнка Вильямса-младшего. Всю эту какофонию то и дело перекрывали возгласы посетителей, требующих выпивки.
— Трейси, две порции!
— Трейси, еще бутылку!
— Трейси, шесть раз ром с колой!
Барменша, тощая, как книжка стихов шестнадцатилетней девственницы, едва успевала поворачиваться. Прямые каштановые волосы до плеч, белая рубашка, завязанная узлом на животе, дешевые джинсы. Любезная улыбка, приклеенная к лицу, не могла скрыть вечной озабоченности. Суетясь, как рабочий на ускоренном конвейере с нормой, повышенной вдвое, и приближающимся сроком выплаты по закладной, Трейси Торн-Смит останавливалась лишь для того, чтобы вытереть пот со лба.
Сбившаяся с ног официантка, маленькая и круглолицая, подскочила к стойке с пустым подносом. Прядка завитых волос цвета, не встречающегося в природе, выбилась из прически и прилипла к щеке.
Трейси повернулась, чтобы принять заказ.
— Что там, Каталина?
— Сумасшедший дом. В углу опять Ларри со своими городскими дружками.
— Значит, четыре «Маргариты». Сейчас все будет.
Каталина устало облокотилась о стойку.
— Ну и жара! Скряга несчастный! Неужели он так и не поставит кондиционер?
— Я бы на твоем месте не очень-то рассчитывала, — заметила Трейси, повернувшись к буфетным полкам. — Ты знаешь не хуже меня, что Ларри трясется над каждым центом, чтобы выкупить у этих бандюг свою долю в синдикате. Да и себя не забывает, можешь не сомневаться. — Она поставила на поднос Каталины запотевшие стаканы с полоской соли по краям. — На чай-то хоть дают?
Официантка заправила непокорную прядь за ухо и взялась за поднос.
— Есть кое-что… но я рассчитываю получить с Ларри больше — потом, когда закроемся, — подмигнула она.
Трейси состроила кислую гримасу.
— И как ты только его терпишь, не понимаю.
— Ларри вовсе не так уж плох, — обиженно возразила официантка. — Ему очень одиноко с тех пор, как Дженис умерла. Жалко мужика… Говорит: «Она была моим горшочком меда, а я ее медвежонком».
Трейси презрительно фыркнула. Каталина покачала головой.
— Дело даже не в сочувствии… — Она кокетливо поправила волосы. — Отталкивать Ларри просто неразумно. Ты бы сама попробовала быть с ним поласковей, как я. Маленькая премия тебе не повредит, особенно теперь, когда Джей Ди сидит без работы.
— Еще чего! Ни за что на свете не соглашусь, чтобы этот тип ко мне прикоснулся! Кроме того, ты же знаешь Джея Ди… Убьет без разговоров.
Каталина пожала плечами.
— Ну, как хочешь. Хотя… вы ведь даже не женаты, — бросила она, уходя.
Трейси продолжала молча наполнять бокалы. Наклонившись за новой бутылкой виски, она почувствовала сзади чью-то руку.
— Ничего задница, даром что сама такая тощая… — Слова прервал болезненный хрип, рука исчезла.
Трейси выпрямилась, оборачиваясь.
— Выкинь этого придурка, — сухо распорядилась она.
Джей Ди Макги неохотно освободил шею незадачливого ухажера из локтевого захвата и, отпустив заломленную назад руку, толкнул того к свободному стулу.
— Мне бы пивка, Трейси. Пешком по жаре — совсем уморился.
Лохматый и небритый, Джей Ди ухмылялся, как пятилетний озорник, успешно привязавший пустую консервную банку к кошачьему хвосту. Он был одет в зеленую рабочую куртку с оторванными рукавами и джинсы той же марки и размера, что у его подруги. Точнее, эта пара ей и принадлежала. На мощных бицепсах красовались мастерски сделанные татуировки: кровоточащее сердце, пронзенное кинжалом, и хвостатый ухмыляющийся черте вилами.
Трейси подставила кружку под кран.
— Ты что, от самого дома шел пешком?
— А ты как думала? — Джей Ди примял кружку, надолго к ней присосался и с удовольствием причмокнул. — Машину ты забрала, да и какой мне с нее толк… А подвезти тут некому.
Трейси раздраженно шлепнула тряпкой о стойку перед лицом любовника и принялась деловито протирать и без того блестящую поверхность.
— Я только не понимаю, с какой стати ты вообще сюда заявился!
— Господи, Трейс, чего ты от меня хочешь? Не может же человек день и ночь только и делать, что таращиться в телевизор и щелкать дурацким пультом! У меня голова идет кругом, вот и решил проветриться.
— А ко мне зачем? Я сто раз тебе говорила, что нервничаю, когда ты здесь, даже работать толком не могу.
— Ты лучше спасибо скажи, что пришел, а то этот козел запросто спустил бы с тебя трусики!
— Смех, да и только! С такими засранцами я и без твоей помощи прекрасно справляюсь. Жила же я как-то до тебя.
— Лад но, пускай. Хотя если вспомнить те синяки и сломанные ребра, когда ты попала в больницу… Я хорошо помню, как тебя тогда бинтовали.
Трейси возмущенно фыркнула.
— Не передергивай! Джин — совсем другое дело. Такие, как он, встречаются раз в жизни. Кстати, интересно, как это ты можешь помнить, ты что, смотрел?
— Ну да.
— Хочешь сказать, что в Лейквудской клинике скорой помощи уборщикам разрешают пялиться на пациентов?
— Да не то чтобы разрешают…
— Понятно. И за сколькими женщинами ты подсматривал, прежде чем остановиться на мне?
— М-м… Ладно, Трейс, кончай придираться. Ну соскучился я, просто соскучился! Надоело дома сидеть. Мы ведь теперь совсем почти не видимся: ты являешься в два часа ночи, потом спишь до обеда, а я
