его член, если не разум, уже вновь воспрянул и был готов к дальнейшим подвигам.
Кто она? Дочь шлюхи? Его воображение почти на целую минуту взбунтовалось против подобного предположения. Неужели это мать-шлюха преподала своей невинной дочери теорию, как соблазнять мужчин? Весталка должна была впитать эти уроки с молоком матери, судя по ее бурной реакции на его действия.
Нет. Она не может быть дочерью шлюхи. Эллингем тщательно проверил всех их. Они были из числа самых непорочных и неиспорченных, хотя, конечно же, им могли наплести с три короба там, в раздевалке и туалетной комнате. Он должен был все принимать на веру. И его первой целью было совратить и развратить эту чистоту и невинность. А уж затем выбрать себе жену и заделать наследника.
Кто же тогда она, эта Весталка, с неуловимым внутренним светом в глазах, отвечающим поистине пылким желанием на его ласки телом, теперь, когда она обнаружила, как сильно жаждет их? Вот она лежит перед ним, втирая его сперму в шелковистую кожу, смотрит на него своим загадочным взглядом. О чем она думает? О том, что он растратил понапрасну все свое семя?
К черту ее глаза! Они снова распаляют его, призывают вновь оседлать ее и вновь извергнуть в нее свое семя, все, до последней капли.
Кто она, Весталка, которая вроде бы была здесь и в то же время отсутствовала, она отвечала ему, но, казалось, находилась далеко отсюда, даже когда стонала, и прижимала его, и требовала еще и еще того, что только он один был в силах дать ей?..
Его член восставал на глазах, стоило ему подумать о ней.
И плевать ему на то, где она научилась всем этим штучкам. Она была здесь и будет принадлежать ему до тех пор, пока так возбуждающе действует на него.
Бух! Бух! Бух!
Стук в дверь прозвучал, словно гром среди ясного неба.
– Пустите нас… – Судя по голосу, это, конечно же, была разъяренная Инночента. – Нельзя же заниматься с ней целый день и даже не попробовать меня… черт подери. Уик, откройте же – сейчас наша очередь… вы слышите меня?..
И голос Эллингема, безуспешно пытающегося успокоить ее.
– Отойдите, отойдите, Инночента. Не шумите больше и не ругайтесь. Уик сам придет к вам.
– Он не придет. Он кончаете ней, а это нечестно. Несправедливо. У нас неравные шансы. Он дрючит ее часами, а мы сидим и удовлетворяем себя пальцем. Короче, мне надоело ждать, вы меня слышите?
Дверь с грохотом распахнулась, и нагая Инночента, словно разъяренная фурия, ворвалась в комнату и увидела в зеркале у изголовья отражение голого Уика во всей его красе. Она остановилась как вкопанная.
– О-о-о!.. – Ее глаза широко раскрылись.
– О-о-о… это было так долго… целая жизнь… Виртуоза, взгляни-ка, по-моему, он стал еще длиннее, толще и крепче, чем когда мы его увидели сегодня утром?
– Ну конечно же, – встряла Дженис, которой слегка уже надоело все это словоблудие. – А что вы думаете? Все потому, что он был со мной. – Она раскинула ноги на постели. Пришла пора ей сделать свой ход, чтобы убрать с дороги эту соперницу, прежде чем Инночента накинется на него. – И мы еще далеко не закончили наши игры… – Она протиснулась ему за спину и обвила руками его бедра. – По правде сказать, мы еще только… – Она сзади ухватила его пенис и принялась поглаживать его. – В общем, мы еще на полпути к кое-чему…
– Что ж, вы сейчас на полпути, чтобы передать Уика мне, – оборвала ее Инночента.
– Я… передать его? – Дженис почувствовала, как все его тело сотрясла дрожь, пока она обеими руками прилежно трудилась над его членом. – Мне кажется, что моему хозяину очень-очень нравится то, что я ему делаю.
Она обошла вокруг и оказалась лицом к нему. Затем опустилась на колени и обеими руками принялась нежно и деликатно массировать и ласкать толстый член во всю длину, пока Инночента бесилась и визжала сзади.
– Стойте! Остановите ее! Эллингем, вы же обещали, что он будет с нами всеми, а он… посмотрите… вы только посмотрите!..
Эллингем в изумлении глядел, как Дженис обрабатывала член Уика, – то она медленно и томно поглаживала его, то на мгновение сжимала, то нежно обхватывала основание члена и держала его, словно символ и источник ее жгучего желания. Или вдруг потирала вздувшуюся головку, облизывая ее, когда на самом кончике появлялись жемчужные капли.
Она массировала его толстый член во всю длину замедленными эротическими движениями пальцев, как будто взбивая тесто, одновременно смотря на него восхищенным взглядом, на властителя и повелителя ее души и тела.
Пока все присутствующие молча взирали на ее восхитительные и умелые манипуляции с пенисом, пальчики ее руки скользнули у него между ног и приподняли потаенный кожаный мешочек. Она ласкала и сжимала тугие налитые яички. Поглаживала восхитительную складку нежной кожи позади них. Теперь она могла поставить его на колени…
– Остановись, прекрати! – возопила Инночента. – Сука! Проститутка! Кто умеет проделывать подобные штучки? Только отъявленная шлюха. Уик… проснитесь, раскройте глаза пошире… неужели вы не видите? Это же вовсе не невинная девственница… Остановите же ее!
Но останавливать было слишком поздно. Уик медленно, мягко, однако мощно и безудержно извергнул свое семя, едва пальчики Дженис коснулись нежной кожи промеж ног, и пока сперма растекалась по телу, она растирала ее пенисом по грудям, соскам, губам, пока вся не измазалась густой липкой эссенцией.
Инночента с рыданиями рухнула на руки Эллингема, который весьма неохотно, но своевременно подставил их.
– Убери ее отсюда, – приказал Уик. – Верни ее семье. И Виртуозу тоже. Я сделал свой выбор.
