Пять дней.
Пять дней без нее!
Пять дней он все еще ощущал на руках ее запах. Он отпечатался у него в ноздрях. Он не мог забыть Дейн, забыть того наслаждения, что подарил ей.
Он никогда ее не забудет! Он никогда не даст об этом забыть и ей.
Глава 8
– Ты вдоволь повеселилась, – сказал Гарри, когда после шести дней отсутствия они вернулись в Монтелет и сели ужинать. – А теперь можешь начинать готовиться к свадьбе.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Дейн, подозрительно прищурившись.
Они ехали не останавливаясь всю ночь и весь день, так, будто были беглыми рабами, а за ними гналась целая свора. Гарри не произнес ни слова, и Найрин тоже помалкивала, гадая, какое возмездие отец готовит своей непокорной дочери и как он собирается успеть осуществить свой план к сроку, который сам себе выставил. У него оставались считанные дни.
– Я сказал то, что хотел сказать, юная леди, но у тебя на этот счет, как я погляжу, своя точка зрения. Ну что же, конец твоим фокусам близок. Я выдам тебя за того, кого ты заслуживаешь. – Гарри потянулся через стол, чтобы похлопать по руке Найрин. – И вот тогда, – заключил он, – я смогу, наконец, пожить для себя.
Найрин блаженно улыбалась.
– Не могу дождаться, – одними губами произнесла она, и он улыбнулся в ответ. В это время Дейн подумала, что эти двое просто омерзительны.
– Простите, – сказала она, швырнув салфетку на стол. – Я не хочу есть.
– Надеюсь, замуж ты хочешь, – бросил ей вслед Гарри.
– Конченый ублюдок, – прошептала девушка. И как она могла так думать о собственном отце?!
Да, она отшивала ухажеров, и делала это сознательно, но никогда в жизни не могла предположить, что отцу так не терпится избавиться от дочери.
Она просто ему не верила. Дейн отчего-то думала, что, когда по истечении двух недель никого подходящего не подвернется, он махнет рукой на свою затею. Но Найрин действительно сумела его околдовать. Какую же власть над ним имела эта проходимка?
Невозможно поверить: Гарри готов избавиться от собственной дочери, лишь бы никто не мешал ему тискаться с Найрин!
Кузина была само совершенство, в то время как она, Дейн, была далека от идеала. Найрин знала, что делает, но теперь и Дейн знала кое-что о том, как склонить мужчину к своей воле.
Да, существовал единственный способ этого добиться. Ты играешь с ними, порабощаешь их запретными утехами и наконец получаешь, потому что они дуреют от твоего спектакля, от того, что ты столь бесстыдно демонстрируешь свое желание.
Дейн не могла поверить в то, что Найрин действительно хотела ее отца. Она хотела Монтелет и все, что приходило вкупе с ним: богатство, престиж, репутацию, уважение, которое заслужил Гарри своей деловой хваткой, власть, которой безусловно наделена хозяйка плантации. Все это, вместе взятое, тянуло на ту цену, что готова была заплатить Найрин.
А отец, дурак, только упрощал ей задачу.
Что же касается Флинта Ратледжа с его презрительной небрежностью по отношению к ней, Дейн, то он точно заслуживал того, чтобы навечно оказаться рабом своей страсти.
Стоило Дейн подумать о нем, как сразу же возникло и то желание, что на протяжении недели нещадно терзало ее. Но нет, всегда лучше заставлять мужчину ждать. Прошло уже шесть дней, и Дейн полагала, что этот урок пойдет ему на пользу.
За семь дней он обезумеет от желания.
Больше томить его она не могла себе позволить – у нее не было времени.
Утром следующего дня Найрин проснулась не слишком рано и не торопясь спустилась позавтракать. Она могла насладиться завтраком в одиночестве, потому что Гарри спозаранку отправился в поля – проверить работу надсмотрщика и оценить виды на урожай тростника.
Зенона подала печенье, кофе и мясо с подливой. Она не проявляла личной инициативы и не выказывала никакого неудовольствия. Эта девица с лицом, похожим на маску, страшно раздражала Найрин. Много раз она просила Гарри избавиться от нее – на примере Зеноны прочие рабы должны были получить урок. Теперь все должны были повиноваться ей, Найрин, ведь в скором времени она станет хозяйкой Монтелета.
Это был лишь вопрос времени. Ей так не терпелось поскорее сменить статус, но все шло не так, как хотелось бы. Самой главной загвоздкой было то, что Гарри все никак не мог подобрать для дочери мужа. К тому же возникло еще одно недоразумение в виде таинственного сына Гарри, который вот-вот должен был появиться в доме после многолетнего отсутствия.
Ей стоило таких трудов установить в доме нужный баланс сил. Найрин с трудом сдерживала нетерпение. Ей порой так хотелось встряхнуть Гарри, наорать на него, но она знала, что, торопя его, лишь все испортит. Все, что она могла в данной ситуации, это скармливать ему маленькими порциями свою соблазнительность и разжигать в нем голод.
Но как хотелось порой устроить настоящий скандал с боем посуды!
Но Найрин знала себя – стоило ей как следует разойтись, и она могла потерять самообладание. Тогда прощай Монтелет и все, что с ним связано. Порой она даже задавалась вопросом, стоит ли Гарри и его усадьба таких усилий.
