— Мне главное, чтобы кто-то встретил его в аэропорту и проследил, куда он поедет. Как там дела у «Шестерки» в тех краях?
— У резидентуры «Зет» есть тайный агент в Кейпе. Грегори Лэмб. Секунду, проверю статус. — В трубке послышался перестук кнопок. — Сейчас он в Эритрее, танцы с саблями на суданской границе принимают угрожающий характер. Хотя знаешь, Джеймс, Лэмба лучше не вовлекать. У него в личном деле не все чисто. Он там совсем ассимилировался, как какой-нибудь герой Грэма Грина. Думаю, у «Шестерки» он числится в кандидатах на увольнение, просто руки никак не доходят вручить ему документы. Поищу тебе кого-нибудь из местных. Рекомендую обратиться в Полицейскую службу Южной Африки, а с органами национальной безопасности не связываться — они в последнее время в новостях предстают не в самом приглядном свете. Я прозвоню пару номеров, потом по результатам — тебе.
— Спасибо, Билл. Соединишь меня с «Кью»?
— Сейчас. Удачи!
Вскоре в трубке послышался задумчивый голос:
— Отдел «Кью», Хирани.
— Сану, это ноль-ноль-семь. Я в Дубае. Срочно кое-что нужно. Но «Шестерка» здесь пока нон грата.
— Не волнуйся, к «Шестерке» мои люди никакого отношения не имеют. Я работаю с местными.
Выслушав разъяснения Бонда, Хирани явно разочаровался — слишком простое задание.
— Ты где сейчас?
— «Интерконтиненталь», Фестиваль-Сити.
Снова перестук кнопок.
— Хорошо. Тридцать минут. Главное, запомни: цветы.
Разговор как раз закончился, когда появился Лейтер и, усевшись, заказал «Джим Бим» — неразбавленный.
— Никакого льда, никакой воды, никаких фруктовых салатов, ничего. Но двойной. Или даже тройной.
Бонд попросил еще мартини.
— Как голова? — спросил он, дождавшись, пока отойдет официант.
— Жить буду, — пробурчал Лейтер. Рана действительно казалась неопасной, и Бонд понимал, что подавленное настроение товарища вызвано гибелью Насада. — Выяснил что-нибудь насчет Хайдта?
— Они сегодня улетают. Через пару часов. В Кейптаун.
— А что там?
— Понятия не имею. Надо выяснить.
Причем выяснить за три дня, напомнил себе Бонд, если он действительно собирается спасти тысячи намеченных в жертву людей.
Принесенные официантом напитки они приняли в молчании и, отпивая, одновременно обвели глазами просторный бар. Темноволосого мужчины с серьгой — или других наблюдателей, чересчур пристально высматривающих (или, наоборот, старательно не замечающих) двух мужчин в углу, — видно не было.
Ни тот ни другой не помянули только что погибшего агента. При всем соблазне почтить память, этого не делали никогда.
— А Насад? — спросил Бонд. — Тело? — Думать о напарнике, принявшем такую жуткую смерть, было тяжко.
Лейтер плотно сжал губы.
— Если тут замешаны Хайдт с Ирландцем и я бы вызвал команду, они бы поняли, что за ними следят. Нельзя рисковать прикрытием. Юсуф понимал, на что идет.
Бонд кивнул. Так будет правильнее, хотя легче от этого не становится.
Лейтер вдохнул пары виски, потом сделал еще глоток.
— Сам знаешь, в нашем деле тяжелее всего принимать такие вот решения — а не изображать Бутча Кэссиди, выхватив шестизарядник. На это особого ума не надо.
У Бонда зажужжал мобильный. Отдел «Т» забронировал для него билет на ночной рейс в Кейптаун компанией «Эйр эмирейтс». Вылет через три часа. Выбором перевозчика Бонд остался доволен. Авиакомпания изо всех сил пыталась «сохранить лицо», поэтому пассажиров ждал качественный сервис, достойный золотой эры воздушных перевозок, царившей лет пятьдесят-шестьдесят назад. Бонд поделился с Лейтером своими планами по поводу отъезда.
— Давай поедим, — добавил он.
Американец подозвал официанта и попросил принести мезе.[17]
— А потом групера на гриле. Только, будьте любезны, без костей.
— Да, сэр.
Бонд заказал бутылку хорошего шабли, и они в молчании потягивали вино из охлажденных бокалов, пока не появились закуски — тефтели, оливки, хумус, сыр, баклажаны, орехи и лепешки, вкуснее которых Бонд никогда не пробовал. Оба агента налегли на еду. Потом официант убрал со стола и принес главное блюдо — простую белую рыбу, исходящую паром на подушке из зеленой фасоли. У нее оказался изысканный, слегка мясной вкус. Однако не успел Бонд проглотить и нескольких кусков, как телефон зажужжал снова. Определитель показывал лишь код номера, принадлежащий британскому правительству. Предположив, что это, наверное, Филли из другого кабинета, Бонд ответил.
И тут же об этом пожалел.
Глава 31
— Джеймс! Джеймс! Джеймс! Угадай кто! Перси! Давно не слышались!
У Бонда сжалось сердце.
Лейтер нахмурился, увидев помрачневшее лицо приятеля.
— А, Перси. Да.
— Все хорошо? — поинтересовался Осборн-Смит из Третьего отделения. — Никаких стычек, требующих серьезного оперативного вмешательства?
— Все в порядке.
— Рад слышать. Здесь у нас все в темпе вальса. Ваш шеф проинформировал всех насчет «Геенны» — вам ведь было недосуг, вы так спешно покидали пределы страны… — Он выдержал многозначительную паузу. — Не обращайте внимания, Джеймс, я нарочно вас подкалываю. На самом деле я звоню в первую очередь, чтобы извиниться.
— Правда? — с подозрением спросил Бонд.
Голос сотрудника Третьего отделения посерьезнел.
— Сегодня утром я пригнал в аэропорт группу захвата в надежде скрутить Хайдта и притащить на доверительную беседу. Но похоже, вы были правы. Ищейки перехватили и расшифровали обрывок одного сообщения. Сейчас зачитаю… Сперва неразборчиво, потом: «У Северана три основных партнера… если его самого не будет, кнопку может нажать любой из них». Так что ваша взяла, Джеймс, арестовывать его опасно. Остальные просто уйдут на дно, и мы потеряем всякую надежду выяснить, в чем состоит план «Геенна», и предотвратить катастрофу. — Осборн-Смит перевел дыхание. — Я вел себя слегка резковато при встрече и за это тоже прошу прощения. Очень надеюсь продолжить сотрудничество, Джеймс. Извинения приняты? Будем считать, что Гермиона взмахнула волшебной палочкой и обиды как ветром сдуло, идет?
Бонд давно усвоил, что в мире разведки союзники просят прощения за промахи так же редко, как враги. Наверняка уступчивость Осборн-Смита отчасти продиктована желанием остаться в игре и получить свою порцию славы, но это его не задевало. Главное — узнать, в чем состоит план «Геенна», и предотвратить гибель тысяч людей.
