хвост у самого основания. Теперь, одаренный неуязвимостью, он разыщет Духа.
Он бросил взгляд на визитку и направился к «Лавке доброй надежды».
— Закс! — Райм поднял глаза от дисплея. — Угадай, чем Дух взорвал судно?
— Сдаюсь, — отозвалась та с интересом.
Райму ответил Мэл Купер:
— Первоклассным новейшим гексогеном С-4.
Райм пришел в хорошее настроение, потому что С-4 встречался редко и шансов найти Духа через источник взрывчатки было больше, чем если бы он использовал какой-нибудь легкодоступный состав.
Пришел Эдди Дэн:
— Явился по первому вызову, Линкольн.
— Отлично, Эдди. Вооружайся очками — переведешь нам письмо, которое Амелия нашла в пиджаке Духа.
Дэн наклонился над письмом и внимательно прочитал:
— Адресовано Духу. Писал некто Лин Шуйбянь. Он сообщает Духу, когда самолет вылетает из Фучжоу и где и когда приземлится в России. Затем пишет, что переводит деньги на счет в Гонконге. Ни номера, ни банка не указано. Добавлено, что часть суммы — в долларах — передается с письмом. В заключение приведен список пассажиров «Дракона».
— Распорядись, чтобы кто-нибудь из наших в Китае разузнал про этого Лина, — сказал Райм Лону Селлитто и обратился к Закс: — Сколько там было денег?
— Много.
— Фальшивые? — спросил Райм.
Купер изучил купюру:
— Нет.
Найденные Закс юани были выцветшими и мятыми.
— Там около тридцати пачек такого размера.
Дэн подсчитал, сколько денег в одной пачке, и объявил:
— Тридцать пачек по нынешнему курсу потянут примерно на двадцать тысяч американских долларов.
Зазвонил сотовый телефон. Закс узнала голос Джона Суна, и сердце у нее забилось быстрее.
— Слушаю, Джон.
— Я тут подумал, может, вы выкроите сегодня время меня навестить?
— Вероятно, получится. Сейчас, правда, не до визитов. Я вам перезвоню.
Она отключилась. Селлитто смотрел на нее волком.
— Детектив, — обратилась она к нему, — мы не могли бы поговорить за дверью?
Закс вышла, Селлитто — за ней, громко стуча ботинками. В коридоре она повернулась к нему, уперев руки в бока:
— Почему два последних дня ты лезешь не в свое дело?
Тучный Селлитто подтянул ремень.
— Ты спятила, навоображала бог знает что.
— Чушь. Если хочешь мне что-то сказать, говори прямо.
После недолгого молчания он произнес:
— Я знаю, где ты была вчера вечером. Наши няньки у дома Суна сообщили, что отсюда ты поехала прямо туда.
— Моя личная жизнь — мое дело, — холодно заметила она.
Дюжий коп зло прошептал:
— Теперь не только твое, Амелия. Это и его дело тоже.
— Его? — нахмурилась Закс. — Кого именно?
— Райма. А ты о ком подумала? Он развалится, если ты и дальше будешь так себя вести.
Она решительно ничего не понимала:
— Не соображу, куда ты клонишь.
— Вот как? А мне все ясно. Для Райма свет на тебе клином сошелся. Если не перестанешь встречаться с этим типом, а Райм узнает, это его просто убьет. Он... Чего тут смешного?
— Так ты говоришь обо мне и Джоне Суне?
— Ну да, о том, с кем ты украдкой встречаешься.
На нее напал безудержный смех.
— Ох, Лон...
Она отвернулась, потому что смех перешел в слезы.
— Что... — подался к ней Селлитто.
Наконец Закс взяла себя в руки:
— Это вовсе не то, что ты думаешь.
— Продолжай.
— Ты знаешь, что мы с Раймом хотели завести детей. — Она невесело улыбнулась. — У нас не вышло. Я не могла забеременеть. Переживала, что это из-за Линкольна. Поэтому несколько недель назад мы с ним обследовались.
Она мысленно вернулась к тому дню в больнице.
Она рассказала Селлитто о беседе с врачом и добавила:
— У меня обнаружили так называемый эндометриоз. По этой части у меня всегда были проблемы, но я и не подозревала, что все так плохо.
— Это излечимо?
— Можно прооперироваться, пройти курс гормональной терапии, но это не поможет с зачатием.
— Прости, Амелия.
Закс сухо рассмеялась:
— Вот что я делала у Джона Суна. Вчера вечером он меня осмотрел и провел сеанс массажа. К тому же он дает мне травы, которые, по его мнению, могут помочь. Оказывается, многие врачи на Западе рекомендуют больным эндометриозом обращаться к китайской медицине. — Она помолчала и закончила: — Я живу, постоянно общаясь со смертью, Лон, и нам с Линкольном хотелось, чтобы рядом была жизнь. Мне так хотелось избавиться от болезни.
— Я не знал.
— Потому что это касается только Линкольна и меня, — гневно сказала она и, кивнув на дверь, спросила: — Ты разве не знал, как много мы значим друг для друга?
— Прости. Мне надо было напрячь извилины.
Селлитто протянул ей руку, и она неохотно пожала его огромную ладонь.
— Мы из-за тебя чертовски перетрухали, — приветствовал Райм Фреда Деллрея.
— А мне каково было, когда я почуял под задницей детище мистера Нобеля? Где Дан?
— Какой Дан? — не понял Райм.
— Который должен был меня заменить. Дан Вон.
