перейти границу, и вашей целью станет борьба за справедливость, а не ее выявление, и вы неизбежно столкнетесь с большой опасностью. В отличие от сотрудников полиции у Мортона не было инструкций, с которыми он мог сверять свои действия, поэтому всегда существовал риск невольного злоупотребления. Если сейчас он попросит Терезу Кройтон оказать полиции помощь в поисках убийцы, это будет означать, что он подвергнет серьезной опасности ее семью, а также себя и свою семью. Дэниэл Пелл явно не остановится перед убийством маленьких детей.
Гораздо легче писать о людях и о конфликтах в их жизни, чем судить о них. Пусть читатели сами решают, что хорошо, а что плохо, и поступают соответствующим образом. С другой стороны, правильно ли будет сидеть сложа руки и позволять Пеллу безнаказанно совершать свои кровавые преступления?
Впрочем, время для подобных ни к чему не ведущих размышлений закончилось. Мэри Боллинг вышла из магазина, толкая перед собой тележку, полную бакалейных товаров.
Да или нет?
Мортон Нэгл колебался всего несколько секунд, затем открыл дверцу машины, вышел и подтянул штаны. Он решительно направился вперед.
– Извините. Привет, миссис Боллинг. Это я.
Она остановилась и, моргая, уставилась на него.
– Что вы здесь делаете?
– Я…
– Я ведь не согласилась на вашу встречу с Терезой.
– Я знаю. Я знаю… Но…
– Как вы смеете вообще появляться здесь? Вы преследуете нас!
Она вынула сотовый.
– Пожалуйста, прошу вас! – воскликнул Нэгл, движимый отчаянным стремлением поколебать ее решимость. – Дело совсем в другом. Меня попросили побеседовать с вами. А о книге мы поговорим потом.
– Попросили?
– Я приехал из Монтерея с одной просьбой. Я хотел побеседовать лично с вами.
– О чем вы говорите?
– Вы ведь знаете о Дэниэле Пелле?
–
Она произнесла это так, словно беседовала с полным кретином.
– Одна женщина, сотрудник полиции, хочет побеседовать с вашей племянницей. Она полагает, что Тереза, возможно, поможет ей найти Пелла.
–
– Не беспокойтесь. Она ничем не рискует. Она…
– Не рискует?! Вы что, с ума сошли? Он мог вас выследить и прибыть сюда!
– Нет. Он где-то в Монтерее.
– Вы им сообщили, где мы живем?
– Нет! Эта женщина из полиции готова встретиться с Терезой там, где она пожелает. Здесь. Где угодно. Она просто хочет задать Терезе…
– Никто не будет с ней разговаривать. Никто ее не увидит. – Женщина наклонилась вперед. – И последствия для вас могут быть крайне серьезными, если вы сейчас же не уберетесь.
– Миссис Боллинг, Дэниэл Пелл убил…
– Я слежу за вашими мерзкими новостями. Скажите вашей даме из полиции, кем бы она там ни была, что Тереза ничего нового сообщить ей не сможет. И вам лучше вообще забыть о нашей девочке и о ее интервью для вашей треклятой книжонки.
– Нет, постойте, прошу вас…
Мэри Боллинг повернулась и побежала по направлению к «эскалейду», а брошенная ею тележка с продуктами покатилась в противоположном направлении вниз по небольшому уклону. К тому времени, когда Нэгл, задыхаясь, нагнал ее у «мини-купера», в который она чуть было не врезалась, громадный внедорожник уже исчез со стоянки.
Совсем недавно один агент КБР, теперь уже бывший, назвал это «Девичьим крылом».
Он имел в виду ту часть здания управления полиции Монтерея, которую занимали две женщины- следователя – Дэнс и Конни Рамирес. Кроме того, здесь работали Мари-Элен Кресбах и в высшей степени деловая дама-менеджер Грейс Юань.
Не слишком удачливым автором названия был пятидесятилетний агент, один из тех постоянных типов, которые имеются в любом офисе в мире. Их главным занятием является счет дней, оставшихся до пенсии, чему они со всей серьезностью предаются лет эдак с двадцати. В Дорожном патруле агент пользовался заслуженным уважением, а работа в КБР оказалась для него непосильной.
Кроме того, у агента явно отсутствовал инстинкт самосохранения.
– А вот это «Девичье крыло», – во всеуслышание заявил он во время обеденного перерыва, прохаживаясь по управлению с девицей, за которой ухаживал.
Дэнс и Конни Рамирес переглянулись.
Тем же вечером они отправились по магазинам и накупили колготок. А когда на следующий день бедный агент пришел на работу, весь его кабинет был в паутине сверкающего синтетического белья. В декор входили также и некоторые интимные гигиенические принадлежности. Агент бросился с жалобами к тогдашнему главе КБР Стэнли Фишбурну, который с трудом сохранял серьезный вид, прохаживаясь по кабинету несчастного.
– Вы говорите, что всего лишь назвали их «Девичьим крылом», Бартон? Но вы ведь их так назвали? Вы в своем уме?!
Бартон пригрозил направить жалобу в Сакраменто, но не успел. Очень скоро ему пришлось уйти из КБР. Парадоксальным образом после ухода оскорбителя обитатели этой части управления мгновенно приняли придуманное им прозвище, и с тех пор здешний коридор именовали в КБР не иначе, как «Девичье крыло».
Именно по нему в данный момент и шла Кэтрин Дэнс.
– Привет, Мари-Элен.
– О, Кэтрин, я слышала о Хуане. Мы собираем деньги. Ты, случайно, не знаешь, на что их намерены потратить его родители?
– Майкл в данный момент беседует с ними.
– Звонила твоя мать. Она может побыть с детьми подольше, если ты не против.
Дэнс никогда не упускала случая повидаться с детьми даже во время работы, если дела надолго задерживали ее.
– Хорошо. А как там у Дэйви?
– Все под контролем, – последовал твердый ответ.
Речь шла о сыне Мари-Элен, ровеснике Уэса, у которого возникли проблемы в школе из-за того, что он связался с подростковой бандой. Мари-Элен теперь пересказывала новости о решении конфликта со злорадством, из чего Дэнс заключила, что приняты все возможные меры для нейтрализации или устранения опасностей, окружавших ее сына.
Дэнс считала (и не без основания), что из Мари-Элен Кресбах вышел бы превосходный полицейский.
Войдя к себе в кабинет, она швырнула куртку на стул, передвинула громоздкий «глок» на бок и села, начав с просмотра электронной почты. Только одно письмо имело отношение к делу Пелла. Это был ответ от его брата Ричарда Пелла из Лондона.
Офицер Дэнс!
Я получил Ваше письмо, которое мне передали через здешнее американское посольство. Да, я, конечно, слышал о побеге Дэниэла, здесь о нем тоже сообщалось в новостях. Я не имел никаких сведений о моем брате в течение 12 лет с тех пор, как он гостил у нас с женой в Бейкерсфилде одновременно с
