– Один из близких соратников Босса Твида. Был и другой, по имени Уильям Симс, детектив, арестовавший Чарлза. Позже Симса уличили во взяточничестве и подбрасывании обвиняемым ложных улик. Симс, «Винскински» и прокурор с судьей сфабриковали обвинение против Чарлза, а украденные из фонда деньги, которые якобы не удалось вернуть, просто присвоили. Итак, мы установили, что Чарлз владел крупным поместьем на Холмах Висельника и был осужден по ложному обвинению. Его собственность конфискована. – Райм изогнул брови. – Какой далее напрашивается вопрос? Главный вопрос?
Желающих высказаться не нашлось.
– Элементарно: кто же, черт побери, преступник? – рявкнул Райм. – Кто обокрал Чарлза? Зная мотив: отнять у него ферму – мне не составило труда установить личность… потребовалось лишь проверить, кто завладел землей.
– И кто же? – спросил Хэнсон встревоженно, хотя историческая драма явно его захватила.
Помощница президента пригладила рукой юбку и предположила:
– Босс Твид?
– Нет. Некто из его окружения. Человек, которого часто видели в «Поттерс-Филд» наряду с такими сомнительными личностями, как Джим Фиск, Джей Гоулд и детектив Симс. – Райм поочередно взглянул на каждого из трех собеседников. – И звали его Хайрам Сэнфорд.
Стелла удивленно моргнула и, помедлив немного, сказала:
– Основатель нашего банка.
– Он самый, и никто иной.
– Но это просто смешно, – подал голос адвокат Коул. – Он был одним из столпов нью-йоркского общества.
– Как, например, Уильям Эшбери? – язвительно спросил Райм. – Тогдашний деловой мир мало чем отличался от сегодняшнего. Сплошные финансовые спекуляции. В одном из писем Чарлз приводит цитату из «Нью-Йорк трибюн» о «лопающихся как мыльные пузыри» финансовых рынках. Железнодорожные компании той эпохи – это сегодняшние интернет-компании, активы которых были переоценены и обвалились. Сэнфорд, вероятно, лишился своего состояния на тогдашнем обвале акций, и Твид согласился ему помочь. Только, разумеется, за чужой счет, иначе он не был бы Твидом. Они вместе сфабриковали обвинение против Чарлза, и Сэнфорд купил его землю на фиктивном аукционе за крохотную долю реальной стоимости. Дом Чарлза он снес и построил собственный, в стенах коего мы сейчас и находимся. – Детектив кивнул на соседние улицы за окном. – А потом он и его наследники все постепенно застроили и распродали.
– И Чарлз не заявил о своей невиновности, не рассказал, что случилось? – спросил Хэнсон.
Райм насмешливо фыркнул.
– Один бывший раб против всей прорасистской машины «Таманни-холл»? Вы полагаете, ему бы поверили? Кроме того, он убил человека в таверне.
– Значит, он был убийцей, – тут же уцепился адвокат Коул.
– Ничего подобного, – резко возразил Райм. – «Винскински» был нужен ему живым… Чтобы подтвердить свою невиновность. Убийство было актом самозащиты. Но Чарлзу пришлось спрятать тело и скрыть следы перестрелки, иначе бы его повесили.
Хэнсон покачал головой:
– Одного я все равно не могу понять: как то, что больше века назад совершил Хайрам Сэнфорд, могло навредить Биллу Эшбери? Согласен: это плохой пиар – отец-основатель банка обобрал бывшего раба. Десятиминутный скандальный сюжет в блоке ночных новостей, не более. Но если быть откровенным, есть немало политтехнологов, которые с этим бы справились. Ради такого не стоит убивать.
Райм покивал:
– Очень хороший вопрос… Мы провели небольшое расследование. Эшбери ведь возглавлял отдел недвижимости вашего банка?
– Верно.
– И если бы отдел обанкротился, Эшбери лишился бы поста и большей части своего состояния?
– Да, полагаю. Только при чем здесь разговор о банкротстве? Это наш самый прибыльный отдел.
Райм устремил взгляд на Уэсли Гоудза:
– Ваш черед.
Юрист посмотрел на сидящих по другую сторону стола и тут же снова опустил глаза. Он был не способен держать взгляд. Или, подобно Райму, вести скрупулезные объяснения… с эпизодическими отступлениями. Поэтому сказал просто:
– Мы здесь, чтобы уведомить вас о том, что мисс Сеттл намерена подать иск против вашего банка с целью взыскания компенсации за причиненный ущерб.
Хэнсон, нахмурившись, посмотрел на Коула, который, в свою очередь, одарил Женеву и Гоудза сочувственным взглядом.
– Исходя из представленных вами фактов, вам вряд ли стоит всерьез рассчитывать на возмещение морального вреда. Видите ли, мистер Эшбери руководствовался личным мотивом, и банк за его действия ответственности не несет. – Он снисходительно посмотрел на Райма. – Что ваш славный советник, без сомнения, сможет вам подтвердить. – Обращаясь к Женеве, Хэнсон быстро добавил: – Но мы глубоко вам сочувствуем, вам столько пришлось пережить…
Стелла Тернер согласно кивнула. Их отношение казалось искренним.
– Мы готовы вам все компенсировать. – Хэнсон улыбнулся. – Думаю, вы оцените нашу щедрость.
– В пределах разумного, – тут же внес необходимое уточнение его адвокат.
Райм пригляделся к президенту банка. Грегори Хэнсон выглядел вполне добропорядочным человеком. Моложавый мужчина за пятьдесят, естественная улыбка. Очевидно, из той породы прирожденных предпринимателей, кто слывет справедливым боссом и хорошим семьянином, компетентен в делах, каждый день выкладывается на службе, блюдет интересы акционеров, за счет фирмы летает только эконом- классом, помнит дни рождения своих сотрудников.
Райму стало почти больно от ожидания того, что должно последовать.
В голосе Уэсли Гоудза, однако, не прозвучало ни капли сочувствия:
– Мистер Хэнсон, ущерб, о котором мы ведем речь, не относится к покушению на убийство мисс Сеттл и не является только моральным. Претензии основываются на ее интересах как наследницы Чарлза Синглтона, имея целью возврат собственности, незаконно присвоенной Хайрамом Сэнфордом, а также получение денежной…
– Позвольте, – со слабой усмешкой прошептал президент.
– …денежной компенсации, равной сумме сделок и полученной прибыли в результате использования вашим банком упомянутой собственности с момента получения на нее прав. – Адвокат сверился с записями. – А именно с четвертого августа тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года. Деньги поступят на счет потомков мистера Синглтона и будут распределены судом. Точной цифрой мы пока не располагаем. – Гоудз наконец поднял глаза на Хэнсона. – Однако, по нашим скромным оценкам, она составляет приблизительно девятьсот семьдесят миллионов долларов.
Глава 43
– Вот почему Уильям Эшбери пошел на убийство, – пояснил Райм. – Чтобы сохранить в тайне кражу усадьбы Чарлза. Если бы об этом кто-то узнал и наследники заявили права на землю, отделу недвижимости пришел бы конец, а возможно, разорился бы и сам «Сэнфорд-банк».
– Это просто нелепица! – взвился сидящий за столом напротив них адвокат. Оба юриста-соперника были одинаково высокие и худощавые, только Коул – более загорелый. Райм подозревал, что Уэсли Гоудзу не часто приходится посещать теннисный корт или поле для игры в гольф. – Вы посмотрите вокруг: территория вся застроена! Вся, до последнего дюйма!
– Мы не претендуем на то, что было построено, – сказал Гоудз, словно это разумелось само собой. – Мы только хотим вернуть право на землю и сумму, равную выплатам по ее аренде.
