• Письмо третье, адресовано жене.
Чарлз участвует в движении по защите гражданских прав. Получает угрозы. Обеспокоен необходимостью хранить свою тайну.
Глава 17
Держа в руках кейс и сумку с покупками, Томпсон Бойд шел по улочке в Квинсе. Неожиданно он остановился и сделал вид, будто разглядывает газету за стеклом торгового автомата. Немного наклонив голову, словно озабоченный положением дел в мире, он бросил взгляд за спину.
Слежки не было; на «серого статиста» никто не смотрел.
Впрочем, хвоста он и не ожидал, однако привык сводить риск к минимуму. Если твоя профессия – смерть, всегда надо быть начеку; а после того, как его чуть не взяла на Элизабет-стрит та женщина в белом, Томпсон стал проявлять еще большую осторожность.
«Один поцелуй смерти, сынок, – и ты мертвец».
Он вернулся назад и осторожно заглянул за угол. Никто поспешно не нырнул в подворотню, никто резко не отвернулся.
Томпсон повернулся и пошел туда, куда направлялся ранее.
Он посмотрел на часы: как раз время связи. Дойдя до ближайшей телефонной будки, набрал номер. Раздался один гудок, затем голос:
– Алло?
– Это я.
Некоторое время оба собеседника обменивались малозначащими фразами – своего рода шпионский обмен паролями, – каждый должен был убедиться, что разговаривает именно с тем, кем нужно. Томпсон старался не тянуть гласные, его собеседник также изменил голос. Распознаватель «отпечатка голоса» так, конечно, не проведешь, но все-таки хоть какая-то маскировка.
Клиент наверняка знал о неудавшейся попытке, местные телеканалы уже раструбили о происшествии. Голос в трубке спросил:
– Насколько все плохо?
Слегка запрокинув голову, Бойд закапал в глаза мурин. Облегченно моргая, голосом таким же стылым, как и его душа, он сказал:
– Ну, вы же понимаете, чем мы занимаемся. Здесь все, как и в остальной жизни. На сто процентов гладко ничего не проходит. Девчонка меня перехитрила.
– Школьница?
– Все просто: у нее хорошие рефлексы. В Гарлеме ей приходится жить по законам джунглей.
На мгновение Томпсон пожалел о своем замечании, которое собеседник мог расценить как расистский выпад, хотя имелось в виду только то, что она из неблагополучного района. Томпсон Бойд был лишен всяческих предубеждений, таким его воспитали родители. Он знал людей разных рас, из разных кругов и судил о них только по их поведению, а не по цвету кожи. И его клиентами, и его жертвами были белые, черные, арабы, азиаты и латиноамериканцы. Разницы между ними он не видел. Те, кто его нанимал, всегда прятали глаза, нервничали. Те, кто погибал от его руки, перед смертью выказывали различную степень достоинства вперемешку со страхом, какой бы национальности ни были. Он продолжил:
– Да, получилось неудачно. Однако вероятность такого исхода исключить было нельзя. И за ней присматривают опытные профессионалы, теперь нам известно точно. Так что мы пересмотрим план и сделаем все как надо. В следующий раз она не уйдет. Я подключил человека, который хорошо знает Гарлем. Мы уже знаем, в какой школе она учится, и скоро выясним, где живет. Поверьте мне, у нас все под контролем.
– Я буду проверять сообщения, – сказал его собеседник и отключился. Разговор продолжался не больше трех минут – предел для Томпсона Бойда.
«По инструкции…»
Он повесил трубку. Об отпечатках можно было не беспокоиться – на его руках были кожаные перчатки. Томпсон зашагал дальше. По восточной стороне улицы тянулись симпатичные одноэтажные домики, по западной – невысокие многоквартирки. Старый район. Дети возвращались из школы. За окнами домохозяйки, не отходя от плиты или гладильной доски, смотрели по телевизору «мыльные оперы» и дневные ток-шоу. Район словно застыл в эре пятидесятых. Томпсону вспомнилось далекое детство.
Его жизнь до тюрьмы, до того, как чувства онемели, словно после ампутации… или после укуса гремучника.
В квартале впереди он заметил беловолосую девочку в школьной форме, которая подходила к домику, выкрашенному в бежевый цвет. Глядя, как она поднимается по бетонным ступеням, достает из портфеля ключ, отпирает дверь, он почувствовал, как сердце на секунду-другую ускорило ход.
Томпсон направился к тому же дому, который выглядел не менее, а может, и чуть более ухоженным, чем соседние. В маленьком дворике виднелась фигурка, выкрашенная в политкорректных тонах, и несколько керамических ланей, мирно пасущихся на желтой траве лужайки. Вглядываясь в окна, он медленно прошел мимо и направился дальше по тротуару к концу квартала. Резкий порыв ветра качнул сумку в его руке, и внутри звякнули банки. Эй-ей, осторожно, подумал он, подтягивая ручки.
Дойдя до конца квартала, он повернулся и посмотрел назад. Какой-то мужчина совершал пробежку, женщина парковала машину у тротуара, недалеко, на подъездной дорожке, стучал баскетбольным мячом мальчишка. На Томпсона никто внимания не обращал.
Томпсон Бойд зашагал назад, к дому с бежевыми стенами.
В своем бунгало в Квинсе Джин Старк сказала дочери:
– Брит, не бросай ранец в прихожей. Неси к себе в комнату.
– Мам, – со вздохом протянула десятилетняя школьница. Откинув со лба копну золотистых волос, она повесила форменную курточку на крючок и с недовольным стоном взяла с пола тяжелый рюкзак.
– Домашней работы сегодня много? – спросила ее миловидная мать, женщина лет тридцати пяти, с копной вьющихся темных волос, которые сегодня были перехвачены на затылке розовой резинкой.
– Ничего не задали, – ответила Бритни.
– Совсем ничего?
– Да, совсем.
– Когда я то же самое слышала от тебя в последний раз, домашнее задание было, – напомнила она дочери.
– Нет, не домашнее задание, а небольшой докладик. Так – сделать пару вырезок из журнала.
– Это было задание для школы, которое надо было выполнить дома, значит – домашнее задание.
– Да, но сегодня совсем ничего не задали.
Джин чувствовала, что девочка врет. Одна бровь у нее вопросительно приподнялась.
– Ну, просто надо принести с собой что-нибудь итальянское… и немного про это рассказать. Как бы ко Дню Колумба. А ты знаешь, что он был итальянцем? Я раньше думала, что он испанец или вроде того.
Джин, матери двоих детей, этот факт оказался известен. Она окончила среднюю школу и была дипломированной медсестрой. Могла бы работать, если бы захотела, но ее сожитель-коммивояжер хорошо зарабатывал и был только рад оставлять за ней заботы по дому, походы по магазинам с подругами и обязанности по воспитанию дочерей.
Одна из таких обязанностей состояла в том, чтобы следить за выполнением домашних заданий, какую бы форму они ни принимали, включая небольшие докладики.
– И все?
– Ну, ма-а-а-ам…
– Правда?
– Ага.
