– А зачем было забирать кассету? – спросил Селлитто.
– Чтобы пустить нас по ложному следу. – Райм вздохнул. – Мы тут копаемся в истории Четырнадцатой поправки, а Бойд, наверное, и понятия не имел, что? она там читала. – Он развернулся лицом к девушке, которая сидела, держа в руках чашку с какао. – Тот, кто написал эту записку, с улицы заметил тебя у окна. Затем либо он, либо Бойд вышли на библиотекаря, чтобы узнать у него, кто ты такая и когда собираешься снова туда прийти. Доктора Бэрри убили за то, что он был связующей ниточкой между тобой и убийцей… Так, теперь возвратись на неделю назад: ты выглянула в окно в восемь тридцать утра и увидела в переулке фургон или человека. Помнишь что-нибудь?
Девушка прищурила глаза, уставилась в пол.
– Не знаю. Я не раз подходила к окну. Ну, знаете, я, когда устаю читать, немного прохаживаюсь… Ничего особенного не помню.
Сакс еще минут десять беседовала с Женевой, пытаясь вызвать в ее памяти конкретный образ, однако вспомнить мельком увиденного человека или фургон на оживленных улицах Манхэттена девушке оказалось не по силам.
Райм созвонился с директором Американской ювелирной биржи, рассказал ему о том, что стало известно, и спросил, нет ли данных о подготовке ограбления.
– Надо же! Нет, ничего не знаю, – ответил тот. – Но такое случается чаще, чем можно подумать.
– Мы обнаружили в некоторых вещественных уликах следы чистого углерода. Считаем, что это алмазная пыль.
– Вот как? Значит, они скорее всего побывали в проезде, ведущем к погрузочной эстакаде. К цеху огранки никто посторонний и близко не подойдет, но когда шлифуешь алмазы, неизбежно получается пыль, которая оседает в пылесосных мешках и на всем, что выбрасывается.
Мужчина усмехнулся. Новость о готовящемся ограблении его не сильно смутила.
– Должен сказать, ваш грабитель – решительный малый. У нас здесь самая надежная охранная система в городе. Обычно люди насмотрятся телевизора, приходят к нам купить колечко подружке, глазеют по сторонам и спрашивают, где тут невидимые лучи, которые видно только через специальные очки. А я отвечаю: таких устройств просто не существует. Если бы можно было обойти такие лучи в специальных очках, то плохие парни обязательно бы обзавелись специальными очками, чтобы их обходить, верно? Все совершенно иначе. Да если у нас в хранилище муха перднет, сразу сработает сигнализация. А вообще-то система настолько жесткая, что внутрь никакая муха просто не залетит.
– Я должен был догадаться, – бросил Линкольн Райм, когда разговор был окончен. – Взгляните на схему! Ту, которую мы обнаружили в первой квартире. – Он кивнул на рисунок, который они нашли на Элизабет-стрит. Библиотека, где было совершено нападение на Женеву, изображалась только в общих чертах. Зато ювелирная биржа через улицу была прорисована во всех подробностях: переулки, двери, погрузочные платформы, въездные и выездные маршруты к бирже, но не к музею.
Двое детективов в участке уже допросили Бойда с целью выяснить личность человека, стоящего за ограблением. Но тот упорно молчал.
Селлитто позвонил в Отдел расследования краж и хищений, чтобы узнать, не отмечалось ли в последнее время чего-нибудь подозрительного в районе алмазной биржи, но никаких зацепок это не принесло. Фреду Делрею пришлось отвлечься от расследования слухов о возможных террористических актах и полистать дела о кражах драгоценностей, которые вело ФБР. Их оказалось не много. Было несколько текущих, касающихся отмывания денег в пределах Нью-Йорка, и Делрей пообещал в скором времени предоставить по ним отчет.
Команда Райма тем временем принялась за улики, собранные на конспиративной квартире и в доме Бойда. Изучили оружие, химикаты, инструменты и другие вещдоки, но ничего нового не обнаружили: снова чешуйки оранжевой краски, пятна от кислоты, крошки фалафеля со следами йогурта – очевидно, любимое лакомство Бойда. Запрос по серийным номерам банкнот результатов не дал, и ни на одной купюре не удалось выявить отпечатков пальцев. Для того, кто нанял Бойда, снимать такую сумму со счета было рискованно, так как по закону о борьбе с отмыванием денег все крупные денежные операции регистрировались. Оперативная проверка недавних крупных транзакций в нью-йоркских банках никаких ниточек не дала. Райму это показалось странным, но в конце концов он решил, что преступник, вероятно, снимал деньги мелкими суммами в течение длительного времени.
Киллер то ли не имел сотового телефона, то ли имел предоплаченный анонимный номер – счета на его имя никогда не выписывались, – от которого сумел избавиться, прежде чем его взяли. Счет за домашний телефон, оформленный на Джин Старк, не показал ничего подозрительного, кроме нескольких звонков на телефоны-автоматы в Манхэттене, Квинсе и Бруклине. Впрочем, никакой системы в них не прослеживалось.
Зато героический поступок Селлитто принес плоды: на динамитной шашке и внутренностях приемника нашлись отпечатки. Запрос по фэбээровской системе ИАФИС и местным базам выдал имя Джона Эрла Уилсона – отбывал сроки в Огайо и Нью-Джерси за целый ряд преступлений, среди которых числились: поджог, изготовление взрывных устройств и страховое мошенничество. Как проинформировал Купер, он сумел исчезнуть из-под надзора местных властей; по адресу его последнего известного местожительства в Бруклине находился пустырь.
– Мне не нужен последний известный адрес, мне нужен текущий. Подключи федералов.
– Сейчас займусь.
Раздался звонок. Поскольку заказчик с сообщником Бойда по-прежнему разгуливали на свободе, напряжение у всех сохранялось, и на дверь устремились обеспокоенные взгляды. Селлитто пошел открывать и вернулся в компании высокого чернокожего паренька в длинных шортах и спортивной толстовке. В руке у него была тяжелая сумка. Паренек удивленно заморгал, оглядев Линкольна Райма, а затем и всю обстановку лаборатории.
– Привет, Женева!
Девушка хмуро на него уставилась.
– Меня зовут Руди. – Он усмехнулся. – Ты меня не помнишь?
Женева покивала:
– Да, кажется, помню. Ты…
– Брат Ронель.
– Моя одноклассница, – пояснила Женева Райму.
– Как ты меня здесь нашел?
– Слухи. Рони от кого-то узнала.
– Киш скорее всего. Я ей говорила, – сказала Женева.
Подросток вновь обвел лабораторию взглядом, затем повернулся к девушке:
– Такие дела… девчонки тут кой-чего для тебя собрали. Ну, раз тебя даже в школе нет, решили послать тебе книжки. Я им говорю, какого черта, лучше бы приставку отправили, а они нет – она читать любит. Еле такую тяжесть допер.
– Правда?
– А то. И не какой-нибудь там отстой вроде учебников, а то, что в прикол почитать можно.
– А кто?
– Ронель и еще там кто-то, не знаю. Вот – тонна, не меньше.
– Ну что ж, спасибо.
– Девчонки просили тебе передать, что все будет пучком.
Женева кисло усмехнулась, снова поблагодарила его, попросила передать всем привет. Мальчишка ушел. Женева заглянула в сумку, достала книгу Лоры Инголз Уайлдер. Снова усмехнулась.
– Не знаю, что они там себе думают. Я лет семь назад ее прочитала. – Она бросила книгу назад в сумку. – Но все равно очень мило с их стороны.
– И очень кстати, – язвительно подхватил Том. – Здесь, боюсь, ты вряд ли что-то почитать найдешь. – Ехидный взгляд в сторону Райма. – Музыки он слушает много, даже грозится сам сочинить пару хитов. А вот художественную литературу читать? Так далеко мы пока не продвинулись.
Женева весело улыбнулась, взяла тяжелую сумку и направилась в сторону гостиной, а Райм тем временем заговорил:
