Где же она, черт возьми?
– Погодите секунду. Информация обновляется…
Экран мигнул и переменился. Уитком воскликнул:
– Есть! Несколько радиочастотных отметок двадцатиминутной давности!
– Где она? – прошептал Райм.
Уитком переключил картинку на их компьютер. Сигналы поступили из тихого квартала в Верхнем Ист- Сайде.
– Две отметки сделаны в магазинах. Продолжительность первого арфид-сканирования всего две секунды. Второе чуть дольше, восемь секунд. Может, она остановилась, чтобы проверить адрес.
– Немедленно вызывайте Бо Хоманна! – выкрикнул Райм.
Пуласки нажал кнопку автоматического номера на своем мобильнике, и секундами позже Райм разговаривал с командиром подразделения чрезвычайного реагирования.
– Бо, у нас появились координаты Амелии. Она исчезла, проверяя наводку на «5-22». Мы имеем данные компьютерного мониторинга ее маршрута. Минут двадцать назад Амелия находилась у дома номер 642 по Восточной Восемьдесят восьмой.
– Мы будем там через десять минут, Линк. Ее держат на мушке?
– Похоже на то. Позвони мне, когда уточнишь.
Райм выключил телефон.
Ему вспомнился ее голос в войс-мейле. Он казался таким нестойким, этот малюсенький сгусток цифровой информации.
В сознании Райма слова Сакс продолжали звучать совершенно отчетливо: «Проверяю наводку, надежную. Перезвони мне».
Криминалист не мог отделаться от мысли, что, возможно, слышал ее голос в последний раз.
Группа «Эй» подразделения чрезвычайного реагирования Бо Хоманна, пригнувшись под окнами, заняла позицию по обеим сторонам входа в большой таунхаус в Верхнем Ист-Сайде – четыре бойца в полном комплекте бронезащиты, с черными короткоствольными автоматами «МП-5».
Хоманн признался самому себе, что не сталкивался ни с чем подобным за все время службы в армии и полиции. Линкольн Райм отыскал Амелию Сакс в этом районе, используя какую-то новую компьютерную программу, но без помощи ее мобильника, или радиопеленгатора, или поисковой системы Джи-пи-эс. Наверное, так в будущем будут проводиться полицейские операции.
Программа не указала точный адрес, однако нашелся свидетель, видевший, как незнакомая женщина дважды останавливалась у магазинов, указанных компьютером, а потом перешла через улицу к этому частному таунхаусу.
Где теперь предположительно ее удерживал в качестве заложницы подозреваемый, условно обозначенный «5-22».
Наконец отозвались бойцы, зашедшие с задней части дома:
– Группа «Би» Первому. Мы на месте. Пока все тихо. На каком этаже объект, прием?
– Понятия не имею. Просто входим и прочесываем весь дом. Действуем быстро. Он ее уже давно держит. Я звоню в дверь, он открывает, и мы входим. Все понятно?
– Вас понял, на приеме.
– Группа «Си». Будем на крыше через три-четыре минуты.
– Поторопитесь, – проворчал Хоманн.
– Да, сэр.
Хоманн знал Амелию Сакс и работал с ней долгие годы. Он считал, что она более мужественный коп, чем даже многие его подчиненные. Нельзя сказать, чтобы она ему нравилась – Хоманн считал ее слишком упрямой и резкой: зачастую Сакс безрассудно лезла на рожон, когда надо бы проявить осторожность, – однако безоговорочно уважал ее.
И он был готов сделать все, лишь бы вызволить детектива из когтей насильника. Хоманн кивком приказал бойцу ПЧР подняться на крыльцо; тот был одет в обычный деловой костюм, чтобы не спугнуть убийцу, когда он выглянет в дверной глазок. Как только откроется дверь, его товарищи, присевшие на корточки под стеной дома, вбегут в дом и обезвредят преступника. Пэчеэровец застегнул пиджак и кивнул в знак готовности действовать.
– Проклятие! – нетерпеливо прорычал Хоманн, обращаясь к группе на крыше дома. – Вы на месте или нет?
Глава сорок седьмая
Дверь отворилась, и она услышала шаги убийцы.
Амелия Сакс, сидя на корточках в тесном помещении с затхлым воздухом, испытывая ноющую боль в коленях, неловко пыталась привстать и достать ключ от наручников из переднего кармана брюк. Однако прикованные к трубе руки и узкое пространство между нависающими вокруг газетными штабелями не позволяли ей повернуться и просунуть пальцы в прорезь кармана. Она могла только пощупать сквозь брючную ткань дразнящий маленький ключик.
Ей хотелось кричать от досады.
Шаги приближались.
Горы хлама заслоняли от нее убийцу.
Очередная отчаянная попытка извлечь ключ… Ну, еще чуть-чуть… Нет, не получается.
Шаги совсем близко. Сакс прекратила бесплодные старания.
Итак, настало время для схватки. Что ж, Сакс готова. Ей вспомнились похотливые, жадные глаза Гордона. Вот-вот наступит решающая минута. Она еще не придумала, как будет сопротивляться со скованными за спиной руками и нестерпимой болью в ушибленном накануне плече, но твердо знала – ублюдок заплатит за каждое прикосновение к ее телу.
Только – где же он?
Шаги стихли.
Где Гордон? Панораму комнаты закрывали от нее высоченные штабеля заплесневелых газет. Убийца должен прийти за ней по узкому коридору шириной в два фута, через который Сакс могла видеть письменный стол, заваленный хламом и старыми журналами.
«Ну иди же, я готова к встрече с тобой! Сначала прикинусь испуганной, робкой. Насильники, как правило, упиваются своей властью над жертвой. Увидев мою беспомощность, он возомнит себя всемогущим и потеряет осмотрительность. А когда наклонится совсем близко, вцеплюсь зубами ему в горло. Мертвой хваткой. Что бы ни случилось, я…»
В то же мгновение в доме будто взорвалась бомба и сверху на Сакс обрушился потолок.
Неудержимая лавина ударила ее, повалила на пол и придавила так, что ни рукой, ни ногой нельзя было шевельнуть.
Сакс застонала от тяжести и боли.
Минуту спустя она поняла, что произошло на самом деле. Видимо, догадавшись, что детектив окажет сопротивление, Гордон попросту повалил на нее газетные штабеля.
Сакс немедленно испытала ужасающий приступ клаустрофобии и паники. Она издала нечеловеческий вопль, оборвавшийся из-за нехватки воздуха в легких, и тут же невероятным усилием воли постаралась взять свой страх под контроль.
В конце газетного туннеля появился Питер Гордон. Сакс увидела у него в руке стальное лезвие бритвы. В другой он держал диктофон. Убийца приблизился вплотную, присел над ней и стал внимательно разглядывать.
– Прошу вас, – жалобно пискнула Сакс. Ей так и не удалось до конца избавиться от панического чувства.
– Ты хорошенькая, – прошептал Гордон.
