Вредная профессия (сборник)

Пусть быстрее шевелится, советует Дядя, вот и на второго ежедневного подавальщика заработаете.

А вы больше экономьте, бурчит под нос бармен.

Дорого все, вздыхает Дядя, все очень дорого. И дальше будет только дороже. Цивилизация наступает, черт ее побери. Навыдумывали бесполезных финтифлюшек и дерут за них деньги. Вот, например, ты, парень, запамятовал я, что ты продаешь?

Расходные материалы и запчасти для швейных машин, сэр.

А-а, говорит Дядя, ну это ладно.

Два чемодана барахла, хотите покажу, сэр? Возьмите хотя бы рекламный проспект, супруге вашей пригодится. Закажет себе что-нибудь по почте.

Ладно, повторяет Дядя. Расслабься, парень. Просто мне показалось вдруг, что ты газетчик. Физиономия у тебя… Нарочито простецкая.

А вы много видели коммивояжеров с хитрыми мордами, сэр? Простота и открытость – наш бизнес. Я должен вызывать расположение, иначе ничего не продам. Внутри-то я редкий хитрец, конечно.

Дядя и Рик одобрительно смеются.

А Джонни Конь окончательно уверился в том, что я не коммивояжер.

Твое здоровье, парень, говорит Дядя.

Ваше здоровье, господа.

Так все-таки про Енота, Рик теребит Дядю, откуда вы его забрали, я думал, он всегда тут жил.

Енот укатил в тот же день, говорит Дядя. Прикупил захудалую ферму и стал помаленьку крестьянствовать. Изредка заезжал в город за припасами, ну и на ярмарках мы его встречали. Перекидывались словечком-другим. Он изменился заметно, стал тихий, смирный, рассудительный. Прямо, кажется, дай по шее, не ответит. Помню, наш Плюх все кипятился – чего это Енот такой просветленный, аж до отвращения, не съездить ли ему в ухо? Ну и съездил однажды. Ка-ак Енот схватил оглоблю да ка-ак перекрестил ею старого приятеля… И тут я увидел, что в Еноте много чего осталось от того ушлого парня, которого мы помнили. Главное, в нем жили боль и тоска по Еноту прежнему. Он, конечно, допрыгался с этими поисками идеальной женщины и этой безумной романтической любовью. Попал в западню, которую поставил сам на себя. Но теперь я знал, как можно все вернуть назад. Если не все, то основное.

Это было не бескорыстно. У нас проворовался городской казначей, да столько украл, подлец, что едва удалось отбить его у толпы линчевателей. И мы искали честного парня на замену. Весь город засмущали вопросами. Подходили и спрашивали – будешь, сволочь, воровать?! Вы не смейтесь, дело серьезное. В общем, когда нам это надоело, мы сели на лошадей и поскакали к Еноту. Как бы проведать.

А она стояла у ворот фермы, будто ждала нас. Мы посмотрели на нее и дружно потеряли дар речи. Подошел Енот. Тоже молча. И тут мы поняли, какая пропасть лежит между нами и этой странной парой. Десять лет мы их толком не видели. Кого мы зовем в город, черт побери? С чего мы взяли, что знаем этих людей? И могут ли они зваться людьми? Свежие, молодые, с острыми живыми глазами, они разглядывали нас, а мы – их. И мы казались себе дряхлыми стариками, и плечи наши сгибались под тяжестью бесчисленных грехов. А она… Да ладно, какие претензии к ангелу – но Енот?! Ведь был такой же, как все мы, наемный стрелок с туманным прошлым. Знаете, в тот момент я готов был избить его. От ненависти к себе. Спрыгнуть с коня, и в грязь, в грязь ткнуть эту невинную морду! Но я понял, что именно себя ненавижу и презираю. И опомнился.

А Енот сказал – если мы вам очень нужны, ребята… Именно так – «мы».

А она вообще ничего не сказала.

Вот. И хватит на сегодня. Догоняй меня, Джонни, если не передумал.

Дядя кивает Рику и мне, встает и выходит из салуна.

Хм, говорит Рик, вы заметили, как ловко он замял историю про Енота и депутата, которого тот якобы собирался грохнуть? Они, конечно, были крутые парни, никто не спорит, но стреляться с городской властью – это чересчур даже для старых добрых времен. Да и чем Еноту помешал тот депутат…

Джонни Конь зачем-то косится на меня, поворачивается к Рику.

Депутат задавал много вопросов, говорит Джонни Конь.

И пока Рик думает, как бы съязвить в ответ, двери салуна успевают захлопнуться за спиной Коня.

Они так со всеми тут, бурчит Рик, не обращайте внимания. Как с мальчишками. Они, видите ли, основали этот город, и теперь попробуй им чего скажи. Из них самые нормальные Плюх и Енот. Ну, Плюха вы видели, а Енот, он добрый и совсем не задирает нос. Я, конечно, только за глаза его зову Енотом, так-то он…

До свидания, мистер Рик. Пойду слегка проветрюсь, если вы не возражаете.

Хорошо на улице. Привольно и тихо. Даже Огест Вильям Чарлтон не раздражает. Я миную несколько домов, слегка забираю влево, направляясь к крыльцу изящного двухэтажного здания, и резко останавливаюсь.

Здесь это называют «встал как вкопанный».

В меня целятся из винчестеров с трех разных крыш. А на веранде в кресле-качалке сидит Енот и крутит между пальцами мой значок федерального агента.

Он именно такой, как я его представлял, этот человек. Сухой, поджарый, некрупный, выглядит лет на сорок в свои шестьдесят и излучает опасность.

Своими руками он больше не убивает.

Они охотники, думает Енот. Привыкли ждать подолгу, сливаясь с местностью, понимаешь? Сливаясь не только телом, но и мысленно. Поэтому ты их и не заметил.

Я подхожу к веранде и облокачиваюсь на перила. Интересно мы выглядим, наверное, для стороннего наблюдателя – двое мужчин, беседующих молча.

Я пришел с миром. Вы же знаете.

Не знаю, думает Енот. Ты слишком долго разнюхивал тут. Мог бы сразу обратиться ко мне.

Стрелки на крышах поразительно спокойны. Но любое мое резкое движение спровоцирует огонь. Такой у них приказ.

Мне важно было выяснить, как все произошло.

Вот и выяснил бы у меня, думает Енот.

Мне уже случалось быть мишенью здесь. Неприятно, но увернуться можно. Однако сейчас я, кажется, попался.

Я здесь, чтобы оказать помощь, не более того.

Ты здорово поможешь, если уберешься из города.

И где-то за городской чертой со мной произойдет несчастный случай? Я читаю это в колючих глазах Енота.

Я не заберу ее у вас.

Не заберешь, кивает Енот. Не дам. Она моя.

У салуна проснулся Огест Вильям Чарлтон. Стоя на четвереньках, отряхивается от навоза.

Только разрешите мне поговорить с ней.

Ты же знаешь, разводит руками Енот, она не хочет этого. Она бы давно связалась с тобой. Меня она слышит за милю, а уж тебя-то…

Папаша Плюх медленно бредет по улице в нашу сторону. Лишь бы не плюхнулся снова.

Неужели вам самому не хочется узнать, откуда прибыла ваша жена? И кто она? Почему вы гоните меня?

Она моя жена, думает Енот. Мне этого достаточно.

Вещи придется бросить, очень жаль. Будет тут у кого-то шпулька от швейной машины, способная намотать на себя время, словно нить…

Я даже не пытаюсь вас переубедить. Вы сами принимаете решение. Мне только интересно – почему?