те. Подписано соглашение с метрополией. Другим буксирам идти до «камня» не меньше четырех месяцев, а когда дорогая вещь болтается в космосе бесхозная… с ней всякое может случиться. Крохотное суденышко проспекторов улепетывало от «камня» самым полным. А некоторые «честные торговцы» наверняка тем же ходом уже неслись к нему.
«Сколько?» – спросил Виктор. Ему назвали не сумму, а только порядок цифр.
«Вы уверены, что сможете выплатить „Хейворт Фрейт“ ее стандартные комиссионные и при этом не умереть от досады?»
«Мистер Хейворт, у вас опасный груз. Наверняка уже есть утечка информации. И вы пойдете без эскорта. Корабли сопровождения все равно догонят буксир только на финише, где его и так встретят земляне. Ваша лучшая защита – оперативность. Цепляете камушек – и на трассу. Теперь понятно?»
«Да, я понял. Мы не сможем проспать эти три года. Нам придется бодрствовать, постоянно ждать атаки… И оборонять камень. Потому что с таким ценным товаром ждать от бандитов джентльменского обращения не приходится. Им ни к чему будут лишние свидетели. Они просто убьют нас».
«Именно. А вы, говорят, умеете драться, мистер Хейворт. Поэтому мы заплатим сколько положено. Это будет справедливо – и за риск, и за три года вашей жизни».
«Выбейте из землян аванс. Нашу долю – немедленно на счет „Хейворт Фрейт“. Когда я зацеплю камень, деньги уже должны быть у меня».
«Деньги будут раньше. Удачи, мистер Хейворт».
Виктор позвал Гудвина и спросил, не может ли тот быстро ознакомиться с новейшими исследованиями в области психологии детства и проконсультировать его по ряду вопросов. Гудвин ответил, что всегда рад приобрести новые знания.
«Когда будешь подключаться к базам, – сказал Виктор, – заодно обнови свои знания по активной защите среднетоннажников. Так, на всякий случай».
У Кэтрин глаза уже были сухие, но выражение лица самое воинственное.
«Значит, ты согласился!» – поняла она, едва взглянув на мужа.
«Наш ребенок будет расти на Земле, – сказал Виктор. – Меня интересует только одно: не вредно ли малышу первые года полтора-два находиться без общества себе подобных? Уж больно специфическая компания – только мама, папа и Гудвин. Одни взрослые. Ну, разберемся. На худой конец прикажу Гудвину впасть в детство…».
«На Земле? – переспросила Кэтрин. – Как это – на Земле?..»
Про аванс он жене не сказал ни слова, боялся сглазить.
Затем они надолго превратились из семьи в экипаж – подход, захват, маневр, разгон… И каждый день учебная тревога с огневым тренажом. На толкаче не было пушек, это вообще не работа буксира – отстреливаться, – зато стоял тяжелый горнопроходческий лазер, переделанный под боевой. Систему дальнего обнаружения Виктор год назад подновил. За всю историю «Хейворт Фрейт» их только дважды атаковали бандиты. И оба раза Виктор вместо того, чтобы благоразумно сбросить груз или принять на борт абордажную команду, подпускал гангстера вплотную и одним импульсом прожигал насквозь. Но это было очень давно.
«Что-то у наших властей неправильно с головой, – сказала Кэтрин, когда они взорвали нападавших впервые. – Придумали работать в космосе только семьями, чтобы сделать его полноценной средой обитания. Чтобы космос был домом. А мы в этом доме – во как. Бац! Бац! Хороша семейка. Господи, ну и дура же я, что связалась с тобой, капитан Хейворт!»
«Я вас люблю, инженер Хейворт!» – ответил Виктор.
После второго раза Кэтрин закатила ему истерику, и Виктор пообещал, что они больше никогда не будут так рисковать.
Хейворт Фрейт Лтд., свободная лицензия, грузовые перевозки.
Класс: дальний транспорт; тип: буксир-толкач.
Отметка об иницидентах. Беспорядки на борту.
Отметка о повреждениях. Робот-андроид: значительно.
Отметка о невосполнимых потерях: нет.
Жутко ругаясь и взрыкивая от боли, Виктор опять спустил Гудвина с лестницы. Забрался в автодок, который наспех подлатал ему спину и обработал глазницу. Потом уложил в автодок жену и включил программу длительной реабилитации. К глубокому сну нужно готовиться, он не слишком полезен даже здоровым, а больных зачастую калечит. Велики шансы проснуться инвалидом, а то и заснуть навеки.
О том, что у Кэтрин нелады с психикой и неизвестно, как она все это перенесет, Виктор старался не думать.
Он принял стимулятор, встал на лестнице и смотрел, как мучительно ползет вверх несчастный Гудвин. Сколько Виктор ни кричал: «Гудвин, опомнись, это же я, твой капитан!», изуродованное тело молча лезло его убивать. Виктор придумал уже с десяток способов избавиться от андроида раз и навсегда, но ему совесть не позволяла так обойтись со старым другом и няней любимого сына. И потом, Кэтрин, проговорившись, навела Виктора на мысль, что починить андроида можно. Только для этого требовался ее недюжинный талант.
Стимулятор постепенно усваивался, Виктор должен был выйти на пик формы минут через пятнадцать-двадцать. Тогда-то он и обездвижит Гудвина путем непрямого динамического воздействия на мозг. После чего просто выключит. А пока…
– Получай! – Виктор пнул андроида в грудь и, слегка припадая на натруженную конечность, ушел в рубку.
Взволнованные лица смотрели на него с монитора.
– Капитан Хейворт, мы только что говорили с заказчиком. Есть хорошие новости. Земляне высылают эскорт так быстро, как смогут. Вместе с кораблями прикрытия стартует буксир вам на замену. Теперь рассказывайте.
– Докладываю по порядку. В нас стреляли «шрапнелью» с большой дистанции. Если б они рискнули подойти ближе, я бы с вами сейчас не разговаривал. А так основная часть заряда пришлась на корму. Моя автоматика дала три импульса. Третьим нападающего задело, на четвертом я подключился, скорректировал огонь и сжег мерзавца. Понятия не имею, кто это был. Теперь смотрите: я сильно потерял в мощности и не могу отремонтироваться. Покинуть корабль тоже не могу: спасательный катер уничтожен. Что особенно неприятно, есть угроза взрыва двигателя. Он нуждается в постоянном контроле, иначе пойдет вразнос – и конец…
– А заглушить? Или на минимум?
– Он даже на минимуме опасно нестабильный, глаз да глаз нужен. И глушить нельзя, три четверти накопителей пробито, я не могу запасти достаточно энергии, чтобы дождаться помощи. То есть я просто вынужден поддерживать тягу! Толкать камень уже не надо, он идет по трассе устойчиво, разве что минимальная коррекция понадобится. Если я лечу дальше с камнем в обнимку, мне до точки встречи… с учетом того, что земляне стартуют раньше, – сколько?
– Все равно не меньше четырех месяцев.
– Мама родная… – пробормотал Виктор. – И придется бодрствовать… Ну-ну. Вы поймите, экипажа больше нет, я тут один. Если атакуют, отстреливаться нечем, выбита система управления огнем. Значит, три варианта. Первый – я на всё плюю, ложусь спать и вручаю судьбу корабля в руки Господа. Может, толкач взорвется, а может, и нет. Второй – не ложусь спать, с утра до ночи латаю ходовую и потихоньку схожу с ума. Третий – бросаю камень, и уже через месяц половинной тяги я на Земле. Слушайте, зачем я тут нужен? С моей помощью земляне выиграют максимум пару недель на ориентации, подходе и захвате. Не знаю, это критично?
– Еще как. Критично – вы не представляете. Только дело не в сроках.
Всплыл один неприятный юридический казус. Земляне могут опротестовать договор и заявить полные права на камень.
– Ну… Честное слово, не мои проблемы. Такой вот получается грустный доклад.
– Вы герой, капитан Хейворт.
