– У меня тоже. Черт побери, что может сидеть такое инородное в простом американском болоте?!
– Американское чудовище. Реликтовый эндемик. Ну, куда пойдем? Между этими точками почти миля, по болоту неблизкий путь.
– Пошли-ка к дерьму в гости, – решаю я. – Все равно с ним разбираться. И давай не будем гадать, что нас ждет.
Билли сворачивает влево.
Несколько минут мы топаем молча. Лес приближается. И вдруг мой ком спрашивает голосом лейтенанта, вкрадчиво так:
– А что у вас, ребята, в рюкзаках?
От неожиданности я чуть не подпрыгиваю.
– Какие рюкзаки? – удивляется Билли.
– Ну, эти горбики на спинах. Сдается мне, у кого-то оттуда торчит приклад.
– А что, уже нельзя пушку носить простому американскому налогоплательщику, хлоп твою железку? – начинает поддевать лейтенанта Билли.
– Можно, если пушка идентифицируется.
– Ну, и посмотри в свой телескоп, какой там номер выбит!
Эти двое с их полемикой меня забавляют, но только не сейчас.
– Гибсон, – говорю я хмуро. – Соси бензин. Не мешай.
Лейтенант обиженно пыхтит и отключается. А мы вступаем в подлесок. Там и сям виднеются кострища. Но ни одной пустой бутылки, ни клочка упаковочного материала. Местные природу берегут.
Пеленг на инородное существо в болоте все четче. Существо, именно существо.
– Билли, оно шевелится.
– А ты думал?..
Я холоден, как лед, но в глубине души жутковато. Что мне это напоминает?.. Пытаюсь нащупать эмоции существа. Все живое испытывает страх или довольство, тепло, холод, голод, сытость. Не может оно быть эмоционально выхолощенным. Даже если ему вполне кофмортно – так ему комфортно, черт возьми! И я могу перехватить это, расшифровать, понять. Но существо ничего не чувствует! Проклятье, есть мне, с чем сравнить его? Что-то есть. Не помню. Забыл. Не нарочно ли?
Начинает донимать мошкара. Билли злится, но ждет команды.
– Маски надеть. Оружие по-боевому.
– Исполнено.
Существо в болоте чем-то занято. Похоже на амебу, перебирающую ложноножками. Надо принять меры против встречной засечки. А то мало ли, на что оно способно.
– Билли, нас нет.
– Понял, командир.
Мы растворяемся в окружающем мире. Это трудно передать словами, но мы перестаем излучать мысли. Если сейчас из чащи выйдет медведь, он учует меня по запаху, но не увидит, пока я не наступлю ему на лапу.
– Билли, это единый организм или конгломерат?
– Ну, ты спросил.
– Вроде улья, тебе не кажется?
– Тише, командир. Громко думаешь.
Лес густеет, мы скользим между ветвей. Я включаю усилитель звука и тону в жужжании насекомых, щебете птиц, возне мышей. Бесполезно. Слушать надо сердцем.
– Хлоп твою железку… – бормочет Билли.
– Ты его теряешь?
– Да, блин, да!
– Я тоже.
След, который оставляет существо на информационной карте мира, истончается, тает. У меня только одно объяснение – чужак каким-то образом учуял нас.
Чужак. Чужак. Я его знаю?
– Не побежим? – с надеждой спрашивает Билли. Не хочет он в лесу бегать.
Голографическая карта зоны поиска размазана у меня по рукаву. Прикидываю – нам еще минут пять ходу до границы болота и потом долго-долго петлять по узким перешейкам. Скорость движения тут не выручит. Точность важнее.
– Не побежим. Гибсон! Кто летает вокруг леса?
– Да никто… Все чисто, Айвен. А что случилось?
– Так, версия.
