– Ну… Примерно в том направлении.
– Вдруг отца моего встретишь. Я слыхал, он где-то там бродит. Скажи ему, что все у нас здоровы и наживают добра потихоньку.
«Да он знает», – едва не ляпнул Илья.
Борька отстал. Дорога тянулась пыльной узкой тропой. Вовремя ушел Иванище, думал Илья. И ловко устроился. Шастает по своей любимой Греции, набирается духовных знаний в беседах с монахами, да еще и важным делом занят на благо Руси. В роду Долгополых место отца занял старший из сыновей, и все у них хорошо. Только Борька тоскует. Ничего, привыкнет. Добрый и забавный парубок – чернявый, смуглый, весь в Иванища. Что бы Долгополые ни говорили о своих прародителях-болгарах, а подсуетился там природный грек, болгары-то светлее.
При воспоминании о греках Илья поежился. Под Херсонесом он окажется до смешного беспомощен. Вся судьба затеи будет в руках Дениса и Иванища – успел бы тот подойти. Что там могут эти двое? Кого знают из местных? Не продадут ли их стратигу херсонские монахи? Одни вопросы. Беспокоил Денис – Илья раньше не был с ним в деле. Теребили душу четыре Михаила. А в Киеве при смерти князь. А в Новгороде хромец. А в кольчуге летом упаришься! И меду теперь не скоро выпьешь! И еще семь больших днепровских порогов надо перескочить!
Тут Илья сообразил, что всю затею придется ходить пешим, – и тихонько взвыл.
Поблизости возник Подсокольник.
– Худо, дядя?
– Да не то чтобы совсем…
Микола отцепил от седла мех.
– Греки по жаре пьют вино, разбавленное водой, – сказал он. – Я решил, раз мы туда идем, надо подготовиться!
Денис ждал у дороги, залегши в кустах. Выдал его храп.
– Вот послал Господь помощничка… – недовольно буркнул Илья. – Эй, монах, дыра в штанах! Ксипна! Памэ[2]!
– И незачем так кричать! – донеслось из кустов. – Я все прекрасно слышал…
Денис, отряхиваясь, выбрался на дорогу. Протер глаза.
– Счастлив тебя видеть в добром здравии, храбр Илья. О-о, да с тобой Борис! Достойный сын великого отца!
– Где мои люди? – нарочно сухим голосом полюбопытствовал Илья. Он прибыл сюда руководить.
– Какая радость, что люди теперь – твои! – воскликнул Денис. – На берегу, у ладей. О-ох… Это же Кассиан!!!
Монах бросился к Касьяну и вцепился в него так, что едва не сдернул с коня.
– Я верил, я верил… – бормотал Денис. – Я молился за тебя…
– Мог бы сразу мне сказать, – буркнул Илья. – Отвел бы в сторонку да шепнул на ухо. Молодцу крепко повезло, что мы с Миколой его отыскали.
– Так Господь подал мне знак, – ввернул Касьян и перекрестился.
– Илья! – Денис молитвенно сложил руки. – Много раз я пожалел, что не призвал тебя на помощь! Но приказано было хранить поход в тайне.
– А-а… – Илья отмахнулся. – Ну-ка, все за мной.
– Постойте. Погодите. Я должен поведать вам.
– Что еще? – Илья покосился на монаха. – Вы опять кого-то зарыли?
– Мы потеряли. Кассиан, твой брат ушел.
Касьян ссутулился, вцепился в повод так, что побелели кулаки.
– Он очень страдал, все время молился, а потом ушел ночью. Мне кажется, – сказал монах, – брат отправился выручать тебя.
– Одним Михаилом меньше, – Илья криво усмехнулся.
– Что?
– Ничего. Касьян, стой!
Касьян уже разворачивал коня, но на его пути вдруг оказался белый жеребец Подсокольника.
– Не шали, – хмуро посоветовал Микола.
– Дорогу! – крикнул новгородец.
Микола и Илья обменялись короткими взглядами. Подсокольник принял в сторону. Касьян рванул было мимо, и тут же получил сильнейший удар в ухо.
Конь проскакал несколько шагов и остановился. Всадник лежал на земле, сжав руками виски.
Из кулака Миколы свисал тонкий кожаный ремешок.
– Учись, – сказал Микола подъехавшему Борьке и разжал кулак, показав гладкую овальную гирьку с проушиной. – Я видел, у тебя шипастая, с ней так нельзя, руку изуродуешь. Хочешь, эту подарю?
Касьян поднялся, тряся головой.
