разразился самозабвенным лаем.
— Гав! Гав! Гав! Гав!
Потом он умолк и с мольбой воззрился на Служащего.
— Я приношу глубочайшие извинения. Я не понимаю, как…
Служащий, не слушая его, смотрел на часы. Его зубы мелко застучали от еле сдерживаемого ужаса. Стрелки часов показывали 8.16.
— Ты опоздал, — прошептал он. — Ты опоздал! Ты, блохастый драный паскудный старый кобель, завалил мне всю операцию!
Теперь уже пес затрясся мелкой дрожью и тревожно покосился на домик.
— Ты сказал, я опоздал? То есть надо было залаять в…
— Ты пролаял слишком поздно. — Служащий медленно опустил крышку часов и убрал их на место. Он был бледен как смерть. — Ты опоздал. У нас не получилось разыграть Друга в Машине. Нет смысла гадать, что случится теперь. Я боюсь даже думать, что означает этот твой лай в 8.16.
— Ну, — сказал пес, — он все-таки может добраться туда вовремя.
— Не сможет! — завопил Служащий. — Не сможет, не сможет! Мы провалили всю операцию! Мы все сделали не так, как надо было!
Эд смывал крем со щек, когда тишину разорвал собачий лай, эхом отразившийся от стен дома.
— Черт, — ругнулся Эд. — Перебудит весь дом.
Он промакнул лицо полотенцем и прислушался. Вдруг кто-то идет?
Мягкая, почти неощутимая вибрация…
Звонок в дверь.
Эд вышел из ванной комнаты.
Кто бы это мог быть? Неужели Рут что-то забыла? Он накинул белую рубашку, не застегивая, и открыл переднюю дверь.
Там стоял молодой человек, глядя на него с таким выражением лица, как если бы лицезреть Эда было величайшим счастьем в его жизни.
— Доброе утро, сэр! — возгласил он, снимая шляпу. — Простите, что беспокою вас в столь ранний час, но…
— Чего надо?
— Я из Федеральной компании по страхованию жизни. Мне бы хотелось показать вам наши…
Эд толкнул дверь, и та стала закрываться.
— Ничего не хочу смотреть. Я спешу. Мне тоже пора на работу, между прочим.
— Ваша жена сказала, что это единственное время дня, когда вас можно застать дома, — запротестовал молодой человек, ухитрившись просунуть свой чемоданчик в щель так, чтобы не дать двери закрыться. — Она особо настояла на том, чтобы я пришел так рано. Мы обычно не выходим на работу в этот час, но она попросила, чтобы я сделал ей одолжение. Вот, у меня все записано…
Эд тяжело вздохнул и впустил молодого человека.
— Ладно, — сказал он, — покажите мне ваш полис, пока я одеваюсь.
Молодой человек с готовностью раскрыл чемоданчик. Там были бланки страховых полисов и иллюстрированных рекламных брошюр.
— Я хотел бы объяснить вам значение некоторых графиков, если позволите. Для вас и вашей семьи это очень важно, потому что…
Некоторое время Эд просидел в кресле, тупо разглядывая бесчисленные бланки, потом наконец подписался на страховку стоимостью десять тысяч долларов и выпроводил молодого человека. Закрыв дверь, он взглянул на часы. Почти 9.30!
— Черт, черт, черт, — бормотал Эд. Он рисковал серьезно припоздниться на работу. В спешке допив остывший чай, он набросил на плечи плащ, потушил печь и выключил свет, свалил грязную посуду в раковину и выскочил на улицу.
По дороге к автобусной остановке Эд на все лады костерил про себя агента Федеральной компании по страхованию жизни. Какого черта юноша приперся именно тогда, когда ему уже вот-вот надо было выходить?
Эд даже охнул от тоски. Все это не имело уже никакого значения. Важно было одно: он безнадежно опаздывает и будет в офисе в лучшем случае в десять. Странное ощущение пронизало его. Что-то — шестое чувство, если угодно — подсказывало ему, что он выбрал крайне неудачный день, чтобы опоздать на работу. Может случиться что-то
Эх, если бы только проклятый агент не застал его дома.
Эд преодолел два квартала, отделявших его офис от автобусной остановки, почти бегом. Большие часы в витрине ювелирного магазина Штейна показывали уже почти десять.
Его сердце отчаянно колотилось. Старый Дуглас задаст ему взбучку, это как пить дать. Он почти видел перед собой красноносую жирную физиономию и тычущий прямо в него толстый палец. Мисс Эванс тихо улыбнется в углу, согнувшись над пишущей машинкой. Джекки, мальчик на побегушках, примется мерзко хихикать. Эрл Хендрикс, Джо, Том, Мэри — темноглазая полногрудая красотка Мэри с длинными косами. Они будут подкалывать его до конца дня.
О Господи, только не это!
Он обогнул здание и остановился, пережидая сигнал светофора. На другой стороне улицы высился белый небоскреб — колонна из металла, цемента и стекла. Эд уже видел окна офиса. Может, ему удастся сослаться на то, что лифт испортился… и он якобы застрял между вторым и третьим этажами, ага.
Свет мигнул и переменился. Эд пересекал улицу один, никого больше не было на всем пешеходном переходе. Он ступил на обочину…
…и застыл в изумлении.
Солнце погасло.
Просто мигнуло на секунду — и выключилось.
Эд замер.
Серые вихревые облака закрыли небо, превратились в тяжелые бесформенные тучи — и вокруг не осталось ничего. Все заволок непроницаемо плотный туман. Потянуло холодом.
Он брел в сумраке почти наощупь, внимательно следя за тем, куда ставит ногу. Вокруг было очень тихо. Даже шумы уличного транспорта куда-то делись. Эд в панике озирался во все стороны, пытаясь понять, куда ему идти в этой крутящейся мгле.
Не было ни людей, ни машин, ни солнца над головой.
Не было ничего.
Из тумана проступил офисный центр. Он был весь какой-то серый. Эд поднял руку, коснулся бетонной стены…
…и большая секция ее бесшумно провалилась внутрь в облаке пыли, а на том месте, где она находилась, остался только мелкий песок. Эд тупо заморгал.
Его путь лежал между серых груд строительного мусора, и там, где он прикасался к стенам здания, они обрушивались и в мгновение ока превращались в прах.
Пораженный, он повернул к ступенькам у входа, поднялся на несколько ступеней.
Ступени беззвучно рушились. Обувь проваливалась в пустоты.
Он пошел прямо по барханам медленно движущегося песка. Те еще сохранили формы предметов обстановки, но распадались под тяжестью его ног.
Он повернул в коридор. Там было темно и пусто, только в конце промелькнул слабый свет, и над всем снова повисла пелена потустороннего мрака.
Он осторожно заглянул в сигаретный киоск. Там сидел продавец, привалившись к кассовому аппарату, зажав во рту зубочистку, его лицо ничего не выражало и было таким же серым, как и все вокруг.
Все тело продавца тоже было совершенно серым.
— Эй! — каркнул Эд. — Что тут стряслось?
Продавец сигарет ничего не ответил. Эд тряхнул его. Его рука коснулась серого плеча продавца и, не
