большое чернильное пятно, и, конечно, пускать Димку к девочкам в таком виде было нельзя.
Но выручил всех Парамонов. Он отдал Димке свой пиджак. Правда, тот был изрядно помят. Один из учеников сказал, будто его троллейбусом утюжили. Но Парамонов все же настоял, чтобы Димка надел пиджак, потому что он был сшит по последней спортивной моде — с хлястиком сзади и с широкими накладными карманами. А Федя Горшков, для того чтобы Димка выглядел более солидным, воткнул ему в верхний карманчик свою малахитовую самописку и нацепил на левую руку часы.
Весь класс провожал двух делегатов до женской школы. Валили по улице веселой гурьбой, и каждый поминутно старался то ободрительно хлопнуть Толю и Димку по плечу, то дать дружеский подзатыльник и сказать, что-де как придете, то почаще говорите «пожалуйста» и «извините» и в двери вперед девочек не лезьте.
Школа находилась совсем рядом. Нужно было пройти только одну троллейбусную остановку и пересечь сквер.
На сквере ребятам повстречался пионервожатый Леня Светлаев, комсомолец из автобазы Метростроя, которая шефствовала над мужской школой. Это был круглолицый коренастый паренек в меховом полупальто и в хромовых сапогах.
В прошлом году он окончил ту же самую школу, где теперь был вожатым, и, видно оттого, что еще с седьмого класса имел права юного водителя, сразу пошел работать шофером. Одновременно он учился на первом курсе заочного автомеханического института. Он появлялся в классе раза три-четыре в месяц, проводил сборы, ходил с ребятами в кино, на каток и в лыжные походы в Останкинский парк. Ребята его любили — он был добродушным и общительным.
— Здорово, ребята! — сказал он, расставив руки. — Куда путь держите?
— У нас культпоход, — ответил Парамонов.
— А почему мне ничего не сказали?
— Это внеплановое мероприятие… Мы в женскую школу идем! Нас пригласили!
— Пригласили? Весь класс? — удивился Леня.
— Нет, звали только одного человека, — ответил Димка, — но мы все гуртом. Так веселее. А вот зачем зовут — загадочная неизвестность…
— Гм!.. Любопытно! — сказал Леня и пошел вместе с ребятами. — Да, кстати, — на ходу добавил он, — мы скоро пойдем к нам в автобазу. Я уже договорился с директором. Хорошее дело придумал, а?
— Хорошее, — сказал Горшков. — А на машине покатаешь?
— Это видно будет… — уклончиво ответил Леня. — У меня машина особенная: с хорошим грузом она плавно идет, а с пустой тарой ее бросает.
Когда дошли до входа в школу, Парамонов с шутливой угодливостью распахнул перед робеющими делегатами массивную дверь с медным кольцом вместо ручки и напутствовал:
— Ну, послы, — ни пуха вам ни пера!
II
Ребята причесались в раздевалке перед зеркалом.
В вестибюле показался лысый старик в телогрейке, в валенках с калошами из красной резины и с лопатой на плече. Димка подбежал к нему и весело сказал:
— Савелий Яковлевич, как живете?!
— А-а! Здорово, Архимед! — ответил старик. — Ты как сюда попал?
— Нежданно-негаданно. Где тут у вас пионерская?
— Пионерская? На третьем этаже. Это по коридору направо лестница будет. А я гляжу — люди стоят. Думаю: может, комиссия какая ко мне в котельную?
— Это наш сосед по квартире, — сказал Димка Толе, поднимаясь по лестнице. — Так-то он вообще ничего дядька, но иногда любит моей матери на меня жаловаться…
В коридорах стояла тишина. За дверями классов шли уроки… Блестящий паркетный пол, выложенный коричневыми ромбиками, был очень звучным, и как ни старались ребята ступать потише, шаги их были громкими и отчетливыми. На втором этаже в буфете полная женщина в белом халате делала бутерброды.
А рядом с буфетом висела большая картина. На ней был нарисован бедный длинноволосый деревенский мальчик, с завистью заглядывающий в сельский класс. Он был в лаптях, с палкой в руках, на спине — котомка. Видно, шел издалека.
На третьем этаже вдоль стены тянулся длинный ряд стенных газет: одни — с кричащими, яркими заголовками, другие — поскромнее. На многих красовались искусно нарисованные картинки и карикатуры. Это очень удивило Толю. Он совсем не предполагал, что девочки могут так хорошо рисовать.
А одна газета была на английском языке. Называлась она «The school news», что по-русски означает: «Школьные новости».
В этом же коридоре на мраморных подоконниках стояло много гераней, фикусов, пальмочек. На одном из глиняных горшков, на наклеенной бумажке, Димка прочел:
Димка вспомнил, что у них в школе осенью тоже было много цветов, но потом они почему-то завяли.
Вдруг из угловой комнаты им навстречу выбежала какая-то длинноногая девочка. Увидев Толю и Димку, она оторопело посмотрела на них, пошевелила беззвучно губами и кинулась обратно в комнату. За дверью послышался ее задыхающийся голос:
— Мальчишки идут! Мальчишки идут!
Потом все стихло, и дверь снова распахнулась.
На пороге стояла уже другая девочка, в коричневом платье с маленьким стоячим кружевным воротничком. Две тугие косы оттягивали ее голову чуть назад, и взгляд поэтому у нее был прямой и гордый.
— Скажите, пожалуйста, — улыбаясь, спросила она, — вы из восемьсот десятой школы?
— Из восемьсот десятой, — в один голос ответили Толя и Димка.
— Здравствуйте. Меня зовут Аней. — Девочка протянула руку. — Заходите сюда.
Ребята вошли в пионерскую.
Посередине просторной комнаты, увешанной плакатами, красными флажками и треугольными вымпелами, стоял рояль. Девочка, которая первая встретила ребят, придвигала к столу стулья, убирала шашки и шахматы. Дима и Толя поздоровались и назвали свои имена.
— А я Зина, — сказала девочка. — Прошу к нашему шалашу.
Аня уселась за стол и вынула из кармана записную книжечку:
— Вот видите, мальчики, мы… то-есть наш класс… решили сделать литературный монтаж…
Аня внимательно посмотрела на Димку, и Димка покраснел. Он был в помятом пиджаке, и девочка, наверно, подумала о том, что дома за ним никто не следит. Димка старался не глядеть на Аню. Он немного косил. У него были большие черные, будто бархатные глаза, и правый смотрел чуточку в сторону.
— У нас на сцене будут и врачи, и слесари, и шахтеры. А потом мы решили, что шахтера все-таки должен играть мальчик.
— Простите, и план монтажа у вас есть? — спросил Толя, а про себя отметил, что какие все-таки девчонки хитрые: присыпали загадочное письмо, а тут все дело, оказывается, в шахтере.
