старше, чтобы можно было надежно опереться. Я очень нуждаюсь в опоре. Я же теперь больше не взрослею, а день ото дня становлюсь все младше. И все этот проклятый Хобарт. – Она открыла ручку и бездумно чирикала в блокноте. – Какой это ужас, когда впереди угрожает детство. Опять стать младенцем, совершенно беспомощным, чтобы за тобою ухаживали. День ото дня я все пытаюсь повзрослеть, все время борюсь со временем – ну, примерно так, как прежние женщины боролись со старостью, с морщинами и жиром. Уж это-то мне всяко не грозит. А вот Себастьян, он останется взрослым даже тогда, когда я уже буду совсем ребенком, и это очень хорошо: он будет защищать меня, как отец. Но ты-то одного со мной возраста, мы вместе станем детьми, и много ли в этом хорошего?
– Да не слишком, – согласился Тинбейн. – Но послушай меня внимательно, я предлагаю тебе соглашение. Я даю тебе информацию по Рэю Робертсу и не сообщаю Гору, что ваш витарий обнаружил тело Анарха Пика. Тогда Себастьян не узнает, что ты мне сказала.
– Вам обоим, – поправила Лотта. – Ведь там еще был этот библиотекарь.
– Так насчет соглашения, – продолжил Тинбейн. – Хочешь узнать его условия?
– Да.
Лотта сложила руки на столе и стала покорно слушать.
– А не могла бы ты отвести часть своей любви в моем направлении? – сказал Тинбейн, словно бросаясь в воду.
Лотта расхохоталась, весело и беззлобно. И это уж совсем поставило его в тупик. Теперь он не имел ни малейшего представления, чего – если вообще чего-нибудь – добился он этими словами. У него буквально опускались руки: при всех своих девчоночьих повадках, при всей своей неопытности, она каким-то образом брала верх.
– Это-то что должно означать? – спросила Лотта, когда отсмеялась.
«Это должно означать, – подумал Тинбейн, – что ты будешь ложиться со мною в постель». Но вслух он сказал:
– Мы могли бы иногда встречаться, видеться чаще, чем теперь. Ходить куда-нибудь днем. Я постараюсь взять другую смену.
– Ты имеешь в виду, когда Себастьян на работе.
– Да, – кивнул Тинбейн.
К его полному изумлению, Лотта заплакала; слезы катились по ее щекам, и она даже не пыталась задержать их. Она плакала, как ребенок.
– Да ты что? – Тинбейн торопливо достал из кармана платок и начал промокать ее глаза.
– А то, – сказала между всхлипами Лотта, – что так оно и есть. Мне придется все-таки идти в Библиотеку. Еда сплошная. – Она встала, собрала со стола свои вещи и медленно, как лунатик, побрела прочь. – Ты даже не понимаешь, – повернулась она, сделав первый шаг, – ты даже не понимаешь, что ты со мною делаешь. Ты и Себ тоже. Вынуждаете меня снова туда идти. И я заранее знаю, что получится. Уж теперь-то я непременно встречусь с этой самой миссис Магайр. Мне бы и в тот раз пришлось с нею встретиться, не помоги ты мне с мистером Эпплфордом.
– Но ты же можешь найти его снова, ты уже знаешь его кабинет, вот прямо туда и иди.
– Нет, – помотала головою Лотта, – ничего из этого не получится. У него там или день уже кончился, или он куда-нибудь надолго вышел.
Тинбейн смотрел ей вслед, не в силах что-нибудь придумать, не в силах что-нибудь сказать, ощущая свою полную беспомощность. «А ведь я, – думал он, – так и сделал, послал ее на эту встречу. На встречу с чем-то или кем-то таким, что ей невозможно вынести. Это сделали мы с ним на пару, Себастьян и я. Он ведь мог сходить туда сам, а я мог снабдить ее информацией. Но он не пошел, а я захотел получить вознаграждение. Господи, да что же я такое наделал?.. А ведь еще говорил, что люблю ее. И Себастьян туда же. Он ее тоже “любит”».
Он подождал, пока она исчезнет из вида, а затем прошел на другую сторону согумной к видеофонной будке, полистал секунду справочник и набрал номер Библиотеки.
– Тематическая публичная библиотека.
– Дайте мне, пожалуйста, Дуга Эпплфорда.
– Извините, – сказала девушка на коммутаторе, – но мистер Эпплфорд уже ушел. Может быть, дать вам миссис Магайр?
Тинбейн положил трубку.
Вскинув глаза от очередной проверяемой рукописи, Мэвис Магайр увидела перед своим столом испуганного вида девушку с очень длинными темными волосами.
– Да? – спросила она, раздраженная, что ей мешают работать. – Что вы хотите?
– Я хочу получить информацию про мистера Рэя Робертса.
Лицо девицы было бледное, как воск; говорила она как-то заторможенно.
– Информацию про мистера Рэя Робертса, – издевательски повторила миссис Магайр. – Понятно. Сейчас… – она взглянула на часы, – полшестого. Полчаса до закрытия. И вы, дорогая, хотите, чтобы я за это время подобрала для вас все источники. А потом вручила их вам, и вам бы только и оставалось, что сесть и их прочитать.
– Да, – прошептала девушка, еле шевеля губами.
– Мисс, – сказала миссис Магайр, – отгадайте, кто я такая и в чем состоит моя работа? Я заведующая Библиотекой, у меня свыше сотни подчиненных, любой из которых мог бы вас обслужить, приди вы сюда пораньше.
– Мне посоветовали обратиться к вам, – прошептала девушка. – Ну, те, у главной конторки. Я думала спросить у мистера Эпплфорда, но он уже ушел. Он такой услужливый.
– Вы от муниципалов? От какой-нибудь гражданской организации?
– Нет. Я от витария «Флакон Гермеса».
– А что, мистер Робертс успел умереть? – поинтересовалась миссис Магайр.
– Нет, я не думаю. Наверно, мне лучше уйти. – Девушка отвернулась от стола и как-то сразу ссутулилась, стала похожа на больную искалеченную птицу. – Извините, пожалуйста… – Ее голос прервался.
– Подождите, – резко окликнула Мэвис Магайр. – Повернитесь и смотрите сюда, на меня. Вас послали, ваш витарий вас послал. По закону вы имеете право использовать Библиотеку как источник информации. Вы абсолютно вправе провести здесь поиск. Идите за мной, я вас проведу. – Не оглядываясь на Лотту, она миновала два зала, вошла в свой собственный кабинет, ткнула пальцем одну из бесчисленных кнопок интеркома и сказала: – Я была бы очень благодарна, если бы кто-нибудь из искоров зашел на пару минут. Спасибо.
И лишь после этого Мэвис Магайр повернулась и взглянула на девушку. «Она у меня отсюда не выйдет, – сказала она себе, – пока я не выясню, зачем это их витарию потребовались данные про Рэя Робертса. Не смогу выяснить сама, так выяснят искоры».
Глава восьмая
Подобным образом и сама материя (не считая форм, ею принимаемых) невидима и даже неопределима.
Во внутреннем помещении витария «Флакон Гермеса» доктор Сайн напряженно слушал стетоскопом довольно заурядное темное тело Анарха Томаса Пика.
– Ну как? – спросил Себастьян, чьи нервы были уже на пределе.
– Пульса нет. Но на этой стадии так обычно и бывает, то появится, то исчезнет; это же самый критический период. Все компоненты вернулись на прежнее место и готовы снова функционировать, но… – Сайн махнул рукой, призывая всех к тишине. – Подождите. Вроде бы я что-то слышу.
Он взглянул на приборы, отмечавшие пульс, дыхание и активность мозга. По всем экранчикам бежали прямые, без единого изгиба линии.
– Да что с него спросишь, с трупа? – безразлично заметил Боб Линди, всем лицом, всей своей фигурой выражавший сомнение в этом предприятии. – Мертвяк он и есть мертвяк, без различия, Анарх он там или бродяга подзаборный, и пять минут ему осталось до возрождения или пять столетий.
–
