– Что это значит? – спросил Джакометти у Себастьяна, полностью игнорируя робота. – Мы же говорили по телефону и вроде обо всем договорились.
– С того времени, – вмешался робот, – я успел его проинформировать, что один лишь Анарх может тут что-нибудь обещать.
– Скотт против Тайлера, – сказал Джакометти. – Два года тому назад, высший суд графства Контра- Коста под председательством судьи Уинслоу. Право распоряжаться старорожденным принадлежит оживившему его витарию, а не коммерческому агенту, не самому старорожденному, не…
– Однако, – прервал его робот, – тут мы имеем дело с проблемой духовной, а никак не юридической. Гражданские законы относительно старорожденных устарели лет на двести. Рим – то есть вы – признает старорожденных имеющими душу; это доказывается тем, что над старорожденными, получившими значительные травмы, проводится ритуал соборования…
– Витарий не продает душу; он продает вместилище души: ее тело.
– Не согласен, – возразил робот. – Мертвец, в которого не вернулась душа, не может быть выкопан витарием. Когда он является просто телом, просто плотью, витарий не может ни продать его, ни…
– Анарх, – прервал его Джакометти, – был незаконно выкопан еще до возвращения к жизни. Витарий «Флакон Гермеса» совершил преступление. Согласно гражданскому законодательству, Анарх фактически не принадлежит витарию «Флакон Гермеса». Джонсон против Скраггса, Верховный суд Калифорнии, прошлый год.
– Тогда кому же принадлежит Анарх? – спросил озадаченный робот.
– Вы заявляли, – сказал Джакометти, и в глазах его вспыхнуло торжество, – что это проблема не юридическая, но духовная.
– Конечно же юридическая! Прежде чем кто-либо из нас сможет его купить, нужно установить теперешнего собственника.
– В таком случае вы соглашаетесь, – спокойно сказал Джакометти, – что прецедентом для данной сделки является Скотт против Тайлера.
Робот умолк. Когда же он снова заговорил, его голос не слишком заметно, но разительно изменился. Стал звучать как-то мощнее. Теперь, решил Себастьян, им управлял Его Могущество мистер Робертс; Карл Гантрикс не выдержал спора с представителем Рима и удалился в сторону.
– Если витарий «Флакон Гермеса», – заявил робот, – не обладает правами на старорожденного Анарха Пика, тогда по закону Анарх является бесхозным и обладает тем же легальным статусом, что и любой старорожденный, который, как иногда случается, лично открыл свой гроб и эксгумировал себя без посторонней помощи. В таком случае он считается собственником себя самого, и его личное мнение становится единственным фактором, определяющим его судьбу. Поэтому мы, юдиты, продолжаем утверждать, что бесхозный старорожденный Анарх, и только он один, может законно продать себя, и теперь мы ждем его решения.
– А вы вполне уверены, что выкопали Анарха раньше времени? – осторожно спросил Себастьяна Джакометти. – Вы действительно утверждаете, что нарушили закон? Ведь это повлечет значительный штраф. Я посоветовал бы вам отрицать этот факт. Если вы будете стоять на своем, мы передадим это дело в прокуратуру графства Лос-Анджелес.
– Я… – скованным голосом начал Себастьян, – я отрицаю, что мы выкопали Анарха преждевременно. И нет никаких доказательств, что мы это сделали.
В этом он был вполне уверен: в операции участвовали одни лишь сотрудники витария, а они подтвердят его слова.
– Эта проблема, – сказал робот, – является в основном духовной; мы должны прийти к согласию относительно точного момента, когда в тело, еще лежащее в земле, вдувается душа. Тот ли это момент, когда извлекают на поверхность? Или тот, когда впервые слышится голос, взывающий о помощи? Или когда начинает биться сердце? Или когда окончательно формируются все мозговые ткани? По представлениям нашей религии, душа входит в тело сразу же после полной регенерации мозга, каковая немного предшествует первым ударам пульса. Сэр, – повернулся он к Себастьяну, – вы слышали работу сердца до того, как начали его выкапывать?
– Да, – кивнул Себастьян. – Аритмично, с перебоями, но все же оно билось.
– Из чего получается, – возликовал робот, – что, когда Анарха откопали, он был уже личностью, имеющей душу, а потому…
Зазвонил видеофон.
– Гуд бай, – сказал Себастьян в торопливо поднятую трубку.
На экране показалось мрачное лицо Боба Линди.
– Они его сцапали. – Рука, которой техник пригладил свои волосы, заметно тряслась. – Агенты Библиотеки. Такие дела.
– Так что можете закончить свой богословский спор, – сказал Себастьян Джакометти и роботу.
Его совет был излишним, спор уже кончился.
В гостиной его квартиры впервые за долгое время воцарилось молчание.
Глава тринадцатая
Человек есть животное, это его род, вида «разумное», это его отличительный признак, способное смеяться, это его собственный признак.
Полицейский Джо Тинбейн расположился в маленьком гостиничном номере таким образом, чтобы иметь хороший обзор наружу. На случай, если кто-нибудь появится. Его жена Бетель, Себастьян Гермес, боевики Библиотеки – он готов был встретить кого угодно, ни одно сочетание не застало бы его врасплох.
Тем временем он читал последний выпуск самой желтой газеты Северной Америки – чикагской «Манди геральд».
– Вот уж никогда не знаешь, каким боком повернется жизнь, – сказал он Лотте. – Уж там новорожденный ты или старорожденный; зуб даю, этот парень уж никак не ожидал, что кончит таким образом – аршинным заголовком в «Манди геральд».
– Не понимаю, как ты можешь все это читать, – нервно сказала Лотта; она сидела в дальнем конце номера и расчесывала волосы.
– Как полицейский, я видел всякое. Хотя такие кошмары, когда папаша ест своего ребенка, бывают довольно редко.
Он перевернул страницу и увидел новый заголовок:
– Господи, – сказал Тинбейн. – Это же считай что про нас и Тематическую публичную библиотеку. Про то, что они сделали с тобой, – незаконно задержали.
Заинтересовавшись, он начал читать:
Сколько граждан Лос-Анджелеса исчезло за серыми стенами этого мрачного здания? Чиновники не дают официальных ответов, но в частном порядке высказывают предположение, что это число может достигать трех необъяснимых исчезновений в месяц. Мотивы, двигающие Библиотекой, не очень понятны и, по всей видимости, довольно сложны. Стремясь заранее искоренить все сочинения, которые…
– Я в это просто не верю, – сказал Тинбейн. – Такие вещи не могут сходить им с рук. Возьми, к примеру, мой случай. Если бы со мной что-нибудь случилось, мой начальник Джордж Гор сумел бы меня вытащить. А уж если бы меня убили, он бы им за это отплатил. – Заговорив о Горе, он вспомнил, что Рэй Робертс прибудет с минуты на минуту; Гор, наверное, обыскался своего подчиненного, назначенного в телохранители. – Надо бы мне позвонить им, – сказал он Лотте. – А то я тут за суетой забыл.
Подойдя к аппарату, установленному в номере, он позвонил Гору.
– Тут для вас сообщение, – сказала телефонистка, когда он представился. – Анонимное. Что вас ищут агенты Библиотеки. Вам это что-нибудь говорит?
– Еще как говорит, – сказал Тинбейн. – Нас уже ищет Библиотека, – сказал он Лотте, прикрыв ладонью трубку, и заключил, обращаясь к телефонистке: – Соедините меня с мистером Гором.
– Мистер Гор сейчас в аэропорту, проверяет, все ли готово для охраны мистера Робертса, – сказала
