— Значит, ты хочешь, чтобы она тебе тоже щелкала?
— Хочу! Только по игре.
— Пожалуйста!
На следующий вечер Зойка очень быстро обыграла Лешку в матче-турнире из трех партий и влепила ему шестьдесят щелчков, да таких, что после них Лешка уже больше никогда не заикался о том, что у нас с Зойкой идет нечестная игра.
Мы с Лешкой не раз разбирали Зойку по косточкам: что в ней хорошего и что плохого. Лешка говорил, что когда она ездит на велосипеде, то «рисуется», а я этого не находил. Потом он говорил, что она фасоня — красную ленточку вокруг головы носит. А я считал, что это ей очень идет. Зойка была маленькая, с черными вьющимися волосами и быстрыми синими глазами. Когда Зойка шла по деревне, все мальчишки глядели на нее, разинув рот. И мы с Лешкой гордились дружбой с Зойкой. Одно мне только не очень-то нравилось в ней. Она любила нам, как взрослая, говорить:
— Мальчики, вы еще ровным счетом ничего, ничего не понимаете в жизни!
…Наконец мне надоело без толку ходить вокруг Зойки, и я, подойдя к ней сзади, дернул ее за рукав.
— Юрка, это ты? — обернувшись ко мне, вдруг обрадованно воскликнула она. — Когда ты приехал? И ты, Леша, здесь? Вот хорошо! А где вы сняли дачу?
— А нигде, — ответил Лешка. — Мы в копне сена живем. Одни. Как геологи.
— Нет, честное слово?! — не поверила Зойка.
— Чтоб я подавился, — ответил Лешка. — Нам мамы позволили!
Нарик с ухмылочкой оглядел Лешку с ног до головы и подмигнул своему приятелю: полюбуйся на детский сад! Им мамы позволили!
— И что же вы тут хотите открывать… как геологи? — с ехидцей спросил Гарик.
— Наверно, алмазы! — сказал Нарик.
— Хотя да, да! Такие здесь водятся, — подхватил Гарик. — И про них уже написано… Как это? «Навозну кучу разрывая, петух открыл алмазное зерно».
— Жемчужное… там написано, — сказал я.
— О-о, смотри какие они знатоки! — сказал Гарик. — Всю классику изучили!
— Да ладно вам, мальчики, смеяться! — нахмурилась Зойка. — Юра и Леша — это мои хорошие друзья!
— А это мы сразу почувствовали, — сказал Нарик. — И, может быть, ты нас с ними познакомишь? Мы этого очень жаждем.
— Пожалуйста, познакомьтесь!
Я протянул руку Гарику и ощутил в ладони его липкие и холодноватые пальцы. А Лешка от сильного Нарикова пожатия даже чуть присел.
— Ну вот, — сказал Нарик, — между нами уже любовь и дружба.
Не обратив внимания на это «подкусывание», Зойка забросала нас вопросами: как мы живем, где питаемся, все ли в порядке дома.
А потом, как бы между прочим, спросила:
— Слушайте, а что это за молодой человек, с которым вы пришли?
— Ой, хороший дядька! — сказал Лешка. — Мы только сегодня встретились на пляже.
— Он геолог, — сказал я. — Его зовут Владимир Сергеевич.
— Геолог?! — изумленно спросила Зойка. — Как я всегда мечтала о путешествиях! А откуда он?
Мы все ей подробно рассказали.
Но когда Зойка услышала, что послезавтра мы уже отправляемся в Москву, она вдруг заявила мне:
— Никуда вы не уедете. Будете жить у нас на даче хоть десять дней. Моя мама утром едет в Москву и сообщит вашим родителям. Будем играть в щелчки.
Я не возражал против такого предложения, но Лешка сказал:
— Подумаем.
Тут к нам подошел Владимир Сергеевич, и мы его познакомили с Зойкой. Нарик и Гарик молча кивнули ему.
— Ну, как отдыхаем? — непринужденно спросил Владимир Сергеевич у Зойки.
— Великолепно! — улыбнулась она.
— А вы здешние окрестности хорошо знаете?
— Неплохо. А что?
— Да я люблю бродить, вот и спрашиваю. А вы за Окой были?
— Была. Мы в прошлом году туда с Юрой и Лешей на лодке переплывали. Красота там, знаете, неописуемая. Прямо глушь! И говорят, что там даже лоси водятся. Мы целый день гуляли, орехов набрали, цветов… А вы давно уже здесь?
И Владимир Сергеевич с Зойкой разговорились как старые знакомые.
Отойдя в сторонку, Нарик и Гарик начали шептаться между собой, а потом Нарик сказал:
— Зой, ты поедешь с нами в совхоз в кино?
— Поеду, только погодите минуточку.
— Нет, мы уже едем, а то опоздаем.
— Ну хорошо.
Зойка крепко пожала нам руки и, сев к Нарику на раму (ее велосипед, оказывается, уже окончательно сломался), сказала:
— Мальчики, только завтра вы без меня не уезжайте. Ладно?
— Ладно, — ответил Владимир Сергеевич и улыбнулся.
Зажужжала Нарикова динамка на переднем колесе, и яркие снопы света заметались по деревенской тропинке.
Было уже поздно, и мы решили не идти на реку во «дворец», а спать на сеновале у тети Груни.
Тетя Груня нас встретила как родных, дала нам по кружке молока и сама отнесла на сеновал за усадьбой овчинный тулуп и две подушки.
— Только не курите, — попросила она Владимира Сергеевича.
— Не беспокойтесь! — ответил он. — Нам не впервой!
В сарае было душно. От сена шел дурманящий сладковатый запах. Когда мы легли, по телу забегали какие-то букашки, и все мы стали чесаться и долго не могли уснуть.
— Владимир Сергеевич, а вы расскажите нам что-нибудь? — попросил я.
— А о чем?
— О чем хотите.
— Я могу рассказывать долго, — сказал Владимир Сергеевич и пошутил: — Как отсюда до завтра… И про жизнь, и про работу, и про книги… Ну ладно, расскажу вам сейчас вот о чем…
И Владимир Сергеевич рассказал нам историю шагреневой кожи. Заключалась она в следующем: был кусок волшебной кожи, и достался он одному молодому человеку, который жил в Париже. Кожа исполняла любое желание хозяина. Но после каждого исполнения она уменьшалась в размере. И когда она исчезла, этот человек умер.
Рассказывал Владимир Сергеевич очень интересно, как будто по книжке читал. Он произносил названия парижских улиц по-французски, в нос. Во время разговоров героев он то повышал голос, то переходил на шепот. А закончил он рассказ вопросом:
— Ну вот и все. А что вы поняли?
— Ничего, — сказал Лешка. — Просто интересно. А что тут понимать?
— Э-хе-хе… — вздохнул Владимир Сергеевич. — Хорошие вы ребята, но еще не собеседники. А в этой истории, как и во всякой сказке, большая мысль. А вот интересно, как вы понимаете сказку о курочке Рябе и о золотом яичке? Помните: жила-была курочка Ряба, и снесла она яичко, не простое, а золотое? Дед бил- бил — не разбил, бабка била-била — не разбила, а пробежала мышка, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось! Кажется, сказочка чепуховая, для детей. А если поглубже в ней разобраться, то она о счастье!
