германской медицины, был готов применить самые изощренные приспособления для того, чтобы:
— во-первых, во время транса не произошло никаких остановок сердца, разрывов в легких или перенапряжения блуждающего нерва, что вызывает остановку дыхания и затем удушье;
— во-вторых — и без этого не было вообще никакого смысла все проделывать, — мыслительный процесс во время транса постоянно фиксировался, чтобы его показатели можно было потом использовать.
Так что доктор Тодт был очень значительным лицом в Корпорации Ларса. В парижском офисе была всегда наготове такая же специально обученная команда. Потому что часто случалось так, что у Ларса Паудердрая были более сильные эманации именно там, а не в лихорадочном Нью-Йорке.
К тому же, там жила и работала его любовница Марен Фейн.
Любовь к женщине была слабостью, или, как Ларс предпочитал считать, силой дизайнеров оружия, по сравнению с их коллегами в мире одежды. Его предшественник Уэйд тоже был гетеросексуальным; он фактически погубил себя из-за маленького колоратурного сопрано из Дрезденского фестивального ансамбля. Мистера Уэйда хватил спазм предсердия — в самое неподходящее время. В постели в собственной венской квартире девушки в два часа ночи, когда занавес «Свадьбы Фигаро» давно опустился, и Рита Гранди уже сняла шелковый пояс, блузу и т. д., и собиралась… Но напрасно — наркотические накачки сделали свое черное дело.
Вот так в возрасте 43 лет мистер Уэйд, предыдущий дизайнер оружия Запад-Блока, покинул сцену и оставил вакантным пост. Моментально нашлись готовые его заменить.
Может быть, это и подстегивало мистера Уэйда. Сама работа требовала очень большой отдачи, и медицина точно не знала ее предела и степени. Ведь, размышлял Ларс Паудердрай, нет ничего более противного, чем осознание того, что тебя могут вышвырнуть и тут же заменить кем-нибудь другим. Какой-то парадокс, который никому не нравился, за исключением ООН-3 ГБ, Правления Запад-Блока, наверняка непрерывно занимавшегося поисками замены.
Ларс знал, что и сейчас у них есть кто-то на примете.
Я им нравлюсь, думал он. Они хорошо относятся ко мне. А я к ним: все работает.
Но верховные власти, отвечающие за жизнь миллиардов простофиль, не рискуют. Они не переходят дорогу на красный свет в этой чертовой жизни.
И дело не в том, что простофили могли бы сместить их с занимаемых должностей… едва ли.
Такие решения могли исходить только от генерала Джорджа Мак-Фарлейна Нитца, Верховного Главнокомандующего в штате НацГБ. Нитц мог сместить кого угодно. А правда, если бы возникла необходимость (или даже просто возможность) сместить его самого — представляете удовольствие обезоружить эту персону, снести ему башку, это чертово устройство, что чует даже передвижения автономных охранников Фестанг-Вашингтона!
Откровенно говоря, учитывая полицейскую ауру генерала, его замашки Верховного Вождя с томагавком…
— Ваше кровяное давление, мистер Ларс. — Костлявый, похожий на священника, мрачный доктор Тодт подошел с прибором в руках. — Пожалуйста, Ларс.
За спинами доктора Тодта и Эльвиры Фант возник стройный, лысый, изжелта-бледный, с ухватками профессионала молодой человек в горохового цвета костюме. Под мышкой он держал папку. Ларс Паудердрай сразу же кивнул ему. Давление могло подождать. Это был парень из КАСН, и он что-то принес.
— Мы можем пройти в ваш личный кабинет, мистер Ларс? Показывая дорогу, Ларс. спросил:
— Фотографии?..
— Да, сэр. — Человек из КАСН осторожно прикрыл за собой дверь. — Ее эскизы… — он открыл папку и посмотрел на ксерокопированный документ, — … от прошлой среды. Их код — АА-335. — Найдя свободное место на столе Ларса, он начал раскладывать стереокартинки. — Плюс один размазанный снимок модели большой лаборатории в Академии Ростока… — Он снова посмотрел на свой листик. — Код БезКаба АА-330. — Он отошел в сторону, чтобы Ларс мог рассмотреть все сам.
Усевшись в кресле, Ларс зажег сигару «Куэста Рей Астория». И не стал разглядывать снимки. Он чувствовал, что его заклинило. И даже сигара не помогала. Ему не нравилось по-собачьи вынюхивать добытые с помощью шпионажа картинки чертежей его коллеги из Нар-Востока мисс Топчевой. Пусть ООН-3 ГБ проводит анализ! Он уже давно несколько раз порывался это сказать генералу Нитцу. Один раз даже во время встречи с Правлением. Это когда все присутствующие обычно просто таяли от генераловых высокопарных речей для прессы, его умопомрачительных фуражек, митр, сапог, перчаток… Может, у него и белье — паутиново-нежное, со зловещими призывами и указаниями, вышитыми разноцветными нитками?..
Тогда, в таком торжественном окружении (все сокомы, эти шестерки, дураки по приказу, облеклись в тяжелый атлас в честь очередной формальной сессии) Ларс мягко спросил — почему они, ради всего святого, не могут заняться анализом оружия противника?
Нет. И без всяких обсуждений. Потому что (слушайте внимательно, мистер Ларс) это — не оружие Нар-Востока. Это его
Зажигая старомодную — и запрещенную — сигарету, бледный лысый молодой человек из КАСН пробормотал:
— Мистер Ларс, у нас есть кое-что еще. Может, это вам не интересно, но раз вы, похоже, ждете чего-то еще…
Он засунул руку в папку. Ларс сказал:
— Я жду, потому что мне наплевать. А не потому, что я хочу увидеть еще что-нибудь. Боже сохрани.
— Мм… — Касновец достал еще один глянцевый (8 х 10) листок и отошел.
Это была стереокартинка, сделанная с большого расстояния, наверное, со спутника-шпиона, и затем грубо обработанная, — фотография Лили Топчевой.
2
— Ах, да, — быстро и осторожно сказал Ларс, — я просил это? — Неофициально, конечно. Как одолжение КАСН ему лично, без каких-либо письменных предписаний, — раньше это называлось «рассчитанным риском».
— Из этого много не выжмешь, — подчеркнул агент.
— Ничего не могу сказать, — вздохнув, пробормотал Ларс.
С профессиональным равнодушием человек из КАСН пожал плечами и сказал:
— Мы попробуем еще раз. Видите ли, она никуда не ходит и ничего не делает. Ей не позволяют. Это, может быть, просто выдумки, но говорят, что в состояние транса она входит не по своей воле. И притом, в псевдоэпилептической модели. Возможно, это от наркотиков, но это только наше предположение, конечно. Они не хотят, чтобы она появлялась на людях — еще какая-нибудь старая автомашина раздавит…
— Вы имеете в виду — они боятся, что она войдет в контакт с Запад-Блоком?
Касновец философски поморщился.
— Я прав? — спросил Ларс.
— Думаю, нет. Мисс Топчевой платят такую же зарплату, как и первому человеку в БезКабе, маршалу Папоновичу. У нее есть квартира на верхнем этаже высотного дома, горничная, дворецкий и «мерседес- бенц». Пока она работает…
— По этой картинке, — сказал Ларс, — я не могу сказать даже, сколько ей лет. Не говоря уже о внешности.
— Лиле Топчевой — 23 года.
Дверь кабинета открылась, и короткий, замшелый, непунктуальный, на грани-смещения-со-своей-
