каково там, под землей? Или впадаешь в старческий маразм, как Броуз? Рансибл позаботился о том, чтобы всем было лучше. Он чертовски хороший строитель. Там у них будет пинг-понг, бассейны и коврики во всю стену из этого… ну как его такая прикольная синтетика…
— Тогда какого черта ты корячишься в этих руинах? — спросил Блэр. — Нежился бы у бассейна в своем ненаглядном жилкомпе!
— Ну… — проворчал тот товарищ, — я просто… хочу быть свободным.
Ответа не последовало. Комментарии были излишни.
Но оставался еще один вопрос, который требовал прояснения, и Блэр задумчиво спросил:
— И все-таки я не понимаю, Ник. Как мог Тэлбот Янси тебя спасти, если никакого Тэлбота Янси нет?
Николас не ответил. Он слишком устал, чтобы отвечать.
К тому же не знал ответа.
Глава 16
Первый из огромных бульдозеров-автоматов закряхтел, точно древний старец. Потом припал к земле, оттопырив хвост, — так делают жуки-вонючки, чтобы пустить струю, — и с усилием выдернул из земли свой ковш. Неимоверных размеров ковш, переполненный грунтом, качнулся в одну сторону, потом в другую… И опрокинул землю в нетерпеливо разинутую пасть конвертора — тоже полностью автоматического, действующего совершенно автономно и не требующего человеческого присутствия.
Оказавшись в поле, которое генерировал конвертор, земля мгновенно преобразовывалась в энергию. А энергия не заслуживала того, чтобы ее разбазаривали. Захваченная контуром, она текла по кабелю в главный аккумулятор метабатареи, которая находилась в четверти мили от стройплощадки. Метабатареи, изобретенные накануне войны, позволяли запасать огромное количество энергии — миллиарды эргов. И сохранять ее десятилетиями.
Энергия этих метабатарей будет обеспечивать электроэнергией готовые жилкомпы. Она будет давать тепло, прохладу — и все остальное, что потребуется их обитателям.
За долгие годы строительства Рансибл выработал образ действия, который оказался весьма эффективным: ничто не должно пропадать.
Именно эти люди станут приносить настоящую прибыль, размышлял Роберт Хиг, стоя возле автоматического бульдозера — возле первого из двенадцати, которые одновременно приступили к работе. Раньше они работали в своих подземных убежищах, собирая жестяных дев, пополняя свиты и личные армии владельцев поместий, и точно так же им предстоит работать на Рансибла.
В нижних этажах каждого жилкомпа размещаются цеха и мастерские, где производятся детали для сборки жестянок. Вручную, поскольку сложная сеть наземных автофабов в ходе военных действий стерта с лица земли. «Термиты», обитающие под землей, естественно, не знают об этом. Они понятия не имеют, откуда берутся детали, которые к ним поступают. Сообщить им об этом — все равно что объявить (Боже упаси!) что поверхность Земли пригодна для жизни.
В том-то и заключается вся суть, думал Хиг. Не позволить им догадаться об этом. Стоит им выбраться из-под земли — и снова начнется война.
По крайней мере, так ему говорили. И он никогда в этом не сомневался. В конце концов, сам он не был янсменом — он просто работал на Агентство, на Броуза. В один прекрасный день, если повезет, если он хорошо выполнит свою работу, Броуз внесет его имя в список кандидатов. И тогда он на законных основаниях выберет «горячую зону» для своего поместья… конечно, если к тому времени еще останутся «горячие зоны».
Возможно, размышлял Хиг, достаточно будет хорошо выполнить нынешнее задание — как-никак, это проект особой важности. И я стану янсменом. И начну платить частным сыщикам Вебстера Фоута, чтобы они вели наблюдение за уровнем радиации в оставшихся «горячих зонах». Я смогу ждать долго — как до недавнего времени ждал этот Дэвид Лантано. Если удалось ему, то удастся и мне. Потому что — кто слышал о нем до последнего времени?
— Ну как оно, мистер Хиг? — крикнул рабочий, который наблюдал за тем, как работают бульдозеры — зачерпывают грунт, отправляют в конверторы, снова зачерпывают.
— Нормально, — откликнулся Хиг.
Он подошел ближе, пристально разглядывая срез твердого бурого фунта. Бульдозеры должны были углубиться в землю на пятьдесят футов, создать котлован с ровным дном площадью в пять квадратных миль. Вполне посильная задача, учитывая возможности, которыми обладает техника Рансибла. Главная и единственная проблема состоит не в том, чтобы удалить грунт, а в создании абсолютно ровной поверхности. Повсюду суетились геодезисты — жестяные девы последних моделей. Переставляя теодолиты на треножниках, они измеряли степень отклонения от горизонта. Земляные работы не должны занять много времени. Не то что перед войной, когда нужно было строить целую кучу подземных убежищ, — никакого сравнения.
Следовательно, зарытые артефакты вот-вот появятся. Или их вообще не найдут. Котлован закончат дня через два, не больше.
«Надеюсь, — подумал Хиг, — они ничего не напутали и чертовы фальшивки лежат не слишком глубоко. Несколько лишних футов — и всему этому особому проекту конец. Как только котлован начнут заливать бетоном, вбивать первые сваи… А фактически — когда начнут устанавливать пластиковую опалубку для бетона». Опалубку должны были вот-вот доставить по воздуху с места последней стройки.
Надо быть начеку. В любую минуту. Успеть остановить бульдозеры. Всю эту копающую, ухающую, пыхтящую ораву — остановить мгновенно. И как только стихнет скрежет…
…вопить что есть мочи.
Он подобрался. В толще бурой земли, чуть ниже мертвых древесных корней, что-то блеснуло. Точно, там что-то торчит, все в грязи: если бы не его бдительность, никто бы ее не заметил. Ни жестянки, ни бульдозеры, ни даже его коллеги-инженеры — все заняты своей работой. Как и он сам. Он пригляделся. То ли просто камень, то ли первый из…
Точно. Ржавое, потемневшее от времени оружие. Невероятно — но именно этот ствол он видел накануне вечером, только тогда он было новеньким и блестящим, только что собранным умелыми руками янсмена Линдблома. Как же оно изменилось за шесть веков! Внезапно Хиг ощутил отвратительное, почти тошнотворное сомнение. Это просто не может быть тем, что изготовил Линдблом, что лежало на столе перед ним, Адамсом и Броузом. Или оно изменилось до неузнаваемости? Хиг подошел поближе, щурясь от яркого солнца. Камень или оружие? По его знаку ближайший бульдозер мгновенно сдал назад. Спрыгнув в котлован, Хиг зашагал к находке и наконец остановился возле темного бесформенного предмета, торчащего из земли.
И присел на корточки.
— Эй! — есть здесь хоть кто-нибудь из людей, или только жестянки и машины? Наконец он заметил Дика Паттерсона, другого инженера, как и он, работающего у Рансибла.
— Эй, Паттерсон! — заорал Хиг. И только тут обнаружил, что его находки — черт бы ее подрал! — никогда не касалась рука человека. Поспешишь — людей насмешишь. Господи Иисусе! И надо было так опростоволоситься!
В этот момент подошел Паттерсон.
— Что такое?
— Да нет. Ничего.
Проклиная себя и все на свете, Хиг снова выбрался из котлована, сделал знак бульдозеру, тот снова взревел, и темный предмет — самый обычный булыжник — вскоре исчез под гусеницей.
Десять минут спустя под ковшом бульдозера в ярких лучах утреннего солнца что-то блеснуло белым металлом. Теперь сомнений не было — на глубине десяти футов на свет показалось первое «творение инопланетян».
.— Эй, Паттерсон! — снова возопил Хиг. Но на этот раз Паттерсон оказался слишком далеко и не
