В крошечной кладовой на этаже один все руководство комитета — Халлер, Фландерс и Йоргенсон — ждали, сжимая в руках маленькие, странного вида лазерные пистолеты, которые тайком изготовили в производственных мастерских.
— Мы тебя уже целый час слушаем, — сказал Йоргенсон. — Как ты там шумишь и гремишь, вскрывая туннель. Само собой, мы сразу установили сигнальную систему, и она подняла нас ровно в четыре утра. Ну как ты? — И только тут он заметил алюминиевый цилиндр в руках Николаса.
— Достал, — ахнул Халлер.
— Да, достал, — подтвердил Николас. — Он передал цилиндр Йоргенсону и повернулся, чтобы помочь выбраться из туннеля Адамсу. — Как там Дейл Нуньес? Он сообщил наверх об…
— Нуньес, — перебил его Йоргенсон, — погиб. Несчастный случай. В одном из цехов на нижних уровнях. Призывал нас повышать производительность труда. И слишком близко подошел к электрическому кабелю. А кабель почему-то — я уже, признаться, и забыл, почему, — оказался плохо заизолированным.
Халлер подхватил:
— А какой-то козел случайно толкнул Нуньеса, да так, что тот упал прямо на этот самый кабель. Ну и кранты, — И добавил: — Мы его уже похоронили. Понимаешь, иначе бы он сообщил о твоем исчезновении.
— И мы послали от твоего имени, — сказал Йоргенсон, — как будто ты по-прежнему здесь, официальный рапорт в Эстес-Парк. С просьбой прислать другого пол-кома вместо покойного комиссара Нуньеса, ну и, конечно, выразили самые глубокие соболезнования.
Воцарилось молчание.
Наконец Николас сказал:
— Нужно отнести артифорг Кэрол. — А потом, обращаясь ко всем присутствующим, добавил: — Поверьте, я добыл его вовсе не для того, чтобы мы могли и дальше выполнять квоту. Я добыл его просто для Соузы, чтобы спасти ему жизнь. К тому же, с квотами покончено.
— То есть как это? — подозрительно спросил Йоргенсон. — Что там, наверху? — Тут он наконец заметил Адамса, и сразу понял, что Николас вернулся не один, — А это еще кто? Уж будь добр, объясни?
Николас сказал:
— Давай попозже, сейчас что-то настроения нет.
— Он ведь все еще президент «Тома Микса», — напомнил Фландерс Йоргенсону. — И может молчать сколько ему заблагорассудится. Ну ты вообще! Да ведь он притащил поджелудочную! Неужели при этом он еще и речь должен сказать?
— Да нет, — смущенно ответил Йоргенсон.
— Где Кэрол? — спросил Николас, когда они с Джозефом Адамсом двинулись к выходу. Он взялся за ручку, толкнул…
Дверь была заперта.
Йоргенсон сказал:
— Мы не можем отсюда выйти, мистер президент. Ни один из нас.
— Это кто так решил? — после недолгой паузы спросил Николас.
— Так Кэрол и решила, — ответил Халлер. — Это все из-за тебя. Кто знает, какой заразы ты мог принести… — он указал на Адамса, — да и этот твой приятель тоже. Просто мы решили, что в любом случае должны сторожить вход в туннель. А вдруг это не из, — за тебя сработала тревога! А если бы это оказался все-таки ты, то мы считали, что просто не можем тебя не встретить, так сказать, не поприветствовать. Ведь как-никак, официальное лицо. — Он оглянулся в поисках поддержки. — Даже если бы ты не добыл артифорг. Ты же все-таки решился пойти за ним.
— Да, причем рискуя жизнью, — поддержал его Йоргенсон.
Николас ядовито заметил:
— Кстати, под угрозой, исходящей от вас, ребята, и не только в отношении меня, но и моей жены и брата.
— Может, и так, — сказал Йоргенсон, — но ты же все-таки пошел, ты же не просто высунул голову, огляделся, сполз обратно и заявил, мол, извините, ребята, ничего не вышло. А ведь запросто мог бы. И нам было бы нечего сказать. Никто бы не мог сказать, что ты не попытался. — Теперь встречающие понурились. Чувствуют себя виноватыми, понял Николас. Им стыдно за то, какими средствами они заставили его отправиться наверх. А теперь, сообразил он, их президент вернулся, да еще с артифоргом, и старик Мори Соуза будет спасен и снова займется делами. Производство жестянок достигнет прежнего уровня, и мы справимся с квотой. Вот только теперь их президент знает правду. Которой не знал, выбираясь наружу по узкому туннелю, — правду, которую с самого начала знал комиссар Дейл Нуньес.
Неудивительно, что Нуньес настаивал на связи с поверхности только по официальным каналам — то есть через него, Нуньеса. И никаких прямых контактов с верхним миром.
Неудивительно, что присутствие пол-кома в каждом убежище было делом чрезвычайной важности.
Всегда было ясно, что пол-ком выполняет какую-то жизненно важную работу для кого-то — предположительно для правительства Эстес-Парка. Но только выбравшись на поверхность лично — и вернувшись обратно — он по-настоящему понял, насколько жизненно важна эта работа и для кого она делается.
— О’кей, — сказал Николас встречающим, сдаваясь и отпуская ручку двери. — И что же Кэрол собиралась делать дальше? Проводить какую-то санобработку? — Уничтожать разные там микробы, бактерии и вирусы, которых, как он теперь знал, и в помине не было. Его так и подмывало взять да и рассказать им все как есть, но он сдержался. Самое главное, решил он, это выбрать подходящий момент. С такими вещами шутить не стоит: если ошибешься, реакция может оказаться слишком бурной. Может выплеснуться наружу слишком много — причем вполне оправданного — гнева. Они будут вырываться наружу через большую шахту, которую охраняют жестянки, выскакивать на поверхность, сжимая в руках свои самодельные лазерные пистолеты… а ветераны-жестянки начнут уничтожать их по мере появления. И вот тогда все для нас будет кончено.
Йоргенсон сказал:
— Мы уже сообщили Кэрол по интеркому, что это ты. Она появится с минуты на минуту. Потерпи немного. Соуза все равно в глубокой заморозке, подождет еще часок. Она собирается пересадить ему поджелудочную где-то в середине дня. А нам тем временем предстоит раздеться, сложить всю одежду в кучу, а потом пройти в оборудованную за дверью дезкамеру — мы сами соорудили ее в мастерских. Там нас обольет несколькими видами дезинфектантов…
Адамс тихо шепнул Николасу:
— Слушайте, я никогда… Никогда не представлял себе, насколько они во все это верят Просто невероятно. — Он был просто ошарашен. — Мы-то всегда думали, что люди в основном принимают все это на чисто интеллектуальном уровне. Но такое… — Он недоуменно пожал плечами.
— Верят на все сто, — кивнул Николас. Причем, и на всех эмоциональных тоже. До самого что ни на есть глубочайшего животного уровня. — Он нехотя начал раздеваться. До того момента, который он выберет, чтобы рассказать им всю правду, выбора просто не было. Нужно было пройти весь ритуал.
В конце концов, как будто движимый каким-то слабым, неизвестно откуда взявшимся рефлексом, Адамс тоже принялся медленно расстегивать рубашку.
Глава 29
Ровно в час пополудни того же дня Кэрол Тай сделала — и успешно — операцию по пересадке поджелудочной железы все еще замороженному мертвому Мори Соузе, а потом, при помощи самого лучшего медицинского оборудования «термитника», восстановила кровообращение, сердцебиение и дыхание старика. Сердце снова начало перекачивать кровь, а после этого один за другим были удалены все искусственные
