потому что давали ему возможность доказать свою правоту, что слово «подделка» в действительности ровно ничего не означает, как ничего в действительности не означает и слово «аутентичность».
— Кольт-44 есть кольт-44, - сказал он девушке, возвратившись в гостиную. — Его ценность — в качестве изготовления канала ствола и в конструкции, а не в том, когда он был изготовлен. Его ценность…
Девушка протянула руку. Он передал ей сертификат.
— Только поэтому она подлинная, — произнесла она наконец.
— Да. Вот эта, — он поднял зажигалку с продольной царапиной на корпусе.
— Я, пожалуй, буду собираться, — сказала девушка. — Встретимся еще когда-нибудь, в другой раз. — Она положила сертификат и зажигалку и направилась в спальню одеваться.
— Почему? — взволнованно воскликнул он, бросившись вслед за нею. — Ты же знаешь, здесь совершенно безопасно. Моя жена вернется не раньше, чем через несколько недель — я же тебе все объяснил. У нее отслоение сетчатки.
— Дело не в этом.
— Тогда в чем же?
— Пожалуйста, закажите по телефону велокэб для меня, — попросила Рита. — Пока я буду одеваться.
— Я сам отвезу тебя домой, — недовольным тоном произнес Уиндем-Мэтсон.
Она оделась, а затем, пока он доставал из стенного шкафа ее пальто, стала молча бродить по квартире. Она казалась погрустневшей, ушедшей в себя, даже какой-то удрученной.
— Это прошлое подвергает людей в такую печаль, — понял он. — Черт побери, зачем я затеял весь этот разговор. Но ведь она такая молодая — я был уверен, что ей, наверняка, это имя ни о чем не говорит.
Она опустилась на колени перед книжным шкафом.
— Вы читали это? — спросила она, достав с полки какую-то книгу.
Он близоруко сощурился. Темно-коричневая обложка. Роман.
— Нет, — ответил он. Это жена приобрела. Она много читает.
— Вам следовало бы прочитать ее.
Все еще чувствуя себя разочарованным, он выхватил у нее книгу, глянул на название. «И густо легла саранча».
— Это одна из запрещенных в Бостоне книг? — спросил он.
— Она запрещена на всей территории Соединенных Штатов. И, разумеется, в Европе. — Она подошла к двери и стала ждать.
— Я слыхал об этом Готорне Абендсене. — На самом деле все было наоборот. Все, что он был в состоянии вспомнить об этой книге, что она сейчас популярна. Еще одно преходящее увлечение. Еще одно повальное помешательство. Он наклонился и засунул ее назад на полку.
— У меня нет времени читать беллетристику. Слишком много работы.
— Эту муру, — язвительно подумал он, — читают мелке служащие вечером дома в постели. Она возбуждает их. Позволяет уйти от реальности. Которой они боятся. Но, разумеется, страстно жаждут острых ощущений.
— Какая-нибудь любовная история, — произнес он, с сумрачным видом открывая дверь в коридор.
— Нет, — сказала девушка. — Это роман о войне. — Уже в коридоре, по дороге к лифту, она добавила:
— Его автор утверждает то же самое, что говорили мои родители.
— Кто? Этот Абендсен?
— Его гипотеза заключается в следующем. Если бы Джо Зангара промахнулся, Рузвельт бы вытащил Америку из Великой Депрессии и так вооружил бы ее… — она прервала свои объяснения, так как они подошли к лифту, где его дожидалось еще несколько человек.
Позже, когда в «мерседесе-бенце» Уиндем-Мэтсона они проезжали по ночному Сан-Франциско, она возобновила свой рассказ.
— Гипотеза Абендсена заключается в том, что Рузвельт стал бы очень сильным президентом. Таким же энергичным, как и Линкольн. Он это доказал даже за тот единственный год, что был президентом, всеми теми мерами, которые начал осуществлять. Книга эта — художественное произведение. Я хочу сказать, что она написана в форме романа. Рузвельта не убивают в Майами, он остается жив и переизбирается в 1936 году, оставаясь президентом до 1940 года, то есть уже во время войны. Понимаете, он все еще президент, когда Германия нападает на Англию, Францию и Польшу. А он видит все это. Он делает Америку сильной. Гарнер в самом деле был ужасно дрянным президентом. В том, что все так получилось, есть его немалая вина. А тогда, в 1940 году, вместо Бриккера избирают президента-демократа…
— У этого Абендсена в романе, — перебил ее Уиндем-Мэтсон. Он бросил взгляд на сидевшую рядом девушку. Боже, они читают книги, — подумал он, да еще и разглагольствуют о вечном.
— Согласно его гипотезе, вместо такого изоляциониста, как Бриккер, в 1940 году вместо Рузвельта президентом избирают Рексфорда Тагвелла. — Ее лицо, освещаемое уличными фонарями и встречными автомобилями, пылало от воодушевления. Глаза округлились, она стала оживленно жестикулировать. — И он очень активно продолжал начатую Рузвельтом антифашистскую политику, поэтому Германия не решилась прийти на помощь Японии в 1941 году. Она нарушила заключенный между ними договор. — Повернувшись к нему, она крепко схватила его за плечо. — И поэтому Германия и Япония проиграли войну.
Он расхохотался.
В изумлении глядя на него, стараясь выискать что-то в выражении его лица — что именно, она и сама не знала, да к тому же ему еще нужно было присматривать за другими машинами, — она сказала:
— В этом нет ничего смешного. Именно так и было на самом деле. США были вполне способны разгромить Японию. И…
— Каким образом? — перебил ее Уиндем-Мэтсон.
— Все это есть в книге. — Она задумалась на мгновенье. — В романе. Естественно, там есть много и просто вымысла. Ведь ему все-таки надо было увлечь читателя, иначе люди не стали бы читать. В нем описываются судьбы многих людей. Среди них двое еще совсем молодых, парень служит в американской армии, девушка… Президент Тагвелл показан на самом деле тонким политиком. Он понимает, что японцы намерены предпринять. — Голос ее стал взволнованным. — Даже говорить об этом приятно. Японцы не препятствуют распространению этой книги в Пацифиде. Я читала, что очень многие из них увлекаются ею. Она популярна на островах метрополии. И возбудила множество толков.
— Послушай, — произнес Уиндем-Мэтсон. — А что он говорит о Пирл-Харборе?
— Президент Тагвелл оказался настолько проницательным, что дал приказ всем кораблям выйти в море. Поэтому флот США избежал уничтожения.
— Понятно.
— Так что на самом деле никакого Пирл-Харбора и не было. Японцы напали, но им удалось вывести из строя только несколько небольших кораблей.
— Она называется «Какая-то саранча…»?
— «И саранча легла густо». Это цитата из Библии.
— И японцы, выходит, потерпели поражение, поскольку Пирл-Харбора не получилось? Послушай, Япония все равно одержала бы победу. Даже если бы не было Пирл-Харбора.
— Флот США — в этой книге — помешал им оккупировать Филиппины и Австралию.
— Они бы все равно их заняли. Их флот был сильнее. Я очень хорошо знаю японцев, это их историческое предназначение — установить господство над Тихим океаном. После первой мировой войны Штаты все больше приходили в упадок. Каждая из стран-союзников потерпела крах в результате той войны — моральный и духовный.
— И если бы Германия не захватила Мальту, — упрямо продолжала девушка, — то Черчилль остался бы у власти и привел Англию к победе.
— Каким образом? Где?
— В Северной Африке. Черчилль в конце концов нанес поражение Роммелю.
