— Нет, — ответил он.
— Вам дадут список адвокатов в участке.
— Благодарю, — произнес Фринк.
— Что вы сделали с деньгами? — спросил один из фараонов позже, когда они остановились внутри гаража полицейского участка на Кэрни-стрит.
— Потратил их.
— Все?
Он ничего не ответил.
Один из фараонов покачал головой и рассмеялся.
Когда они стали выбираться из машины, один из фараонов спросил у Фринка:
— Ваша настоящая фамилия Финк?
Фринк похолодел от ужаса.
— Финк, — повторил полицейский. — Вы — кайк. — Он показал на большую серую папку. — Беженец из Европы.
— Я родился в Нью-Йорке, — возразил Фрэнк Фринк.
— Вы бежали от наци, — сказал фараон. — Вы знаете, что это означает.
Фрэнк Фринк вырвался и побежал по гаражу. Три фараона закричали, и у ворот он натолкнулся на полицейскую машину с вооруженными фараонами, которая перегородила ему путь. Полицейские улыбались, глядя на него, а один из них, с пистолетом в руке, вышел вперед и с треском защелкнул наручники вокруг запястий. Дернув за цепочку — тонкий металл глубоко врезался в тело, чуть ли не до самой кости, — фараон протащил его назад по тому же пути, что он пробежал, направляясь к воротам.
— Назад, в Германию, — сказал один из фараонов, глядя на него с нескрываемым интересом.
— Я — американец, — возмутился Фрэнк Фринк.
— Вы — еврей, — сказал полисмен.
Уже на втором этаже один из фараонов спросил у другого:
— Его зарегистрируют здесь?
— Нет, — ответил тот. — Здесь он будет содержаться до передачи германскому консулу. Они хотят подвергнуть его суду по законам Германии.
Никакого списка адвокатов, разумеется, не было.
В течение двадцати минут мистер Тагоми оставался неподвижен за письменным столом, держа дверь под прицелом револьвера, а мистер Бейнс в это время мерил шагами его кабинет. Престарелый генерал после некоторого раздумья поднял телефонную трубку и стал пытаться созвониться с японским посольством в Сан-Франциско. Однако ему не удалось добраться до барона Калемакуле; посла, как сказал ему чиновник посольства, нет в городе.
Затем генерал Тедеки предпринял попытки установить связь с Токио.
— Я хочу обратиться к руководству военной коллегии, — пояснил он Бейнсу. — А они свяжутся с имперскими вооруженными силами, расквартированными поблизости от границы с Соединенными Штатами. — Внешне он казался таким же невозмутимым, как и всегда.
Так что нас через пару часов выручат, отметил про себя Тагоми. Возможно, японские морские пехотинцы с авианосца, вооруженные пулеметами и минометами.
Действия по официальным каналам, безусловно, высокоэффективны, если говорить о результате… но, к великому сожалению, они отнимают много времени. А внизу, на нижних этажах, бандиты- чернорубашечники устроили тем временем настоящее побоище среди секретарей и клерков.
Однако лично он практически ничего не мог с этим поделать.
— Может быть, стоило бы попытаться связаться с германским консулом? — предложил Бейнс.
Тагоми представилась картина, как он вызывает мисс Эфрикян с ее магнитофоном и диктует экстренный протест герру Р. Рейссу.
— Я позвоню герру Рейссу, — сказал Тагоми, — по другому телефону.
— Пожалуйста, — произнес Бейнс.
Продолжая держать в руке Кольт-44, бесценный экспонат своей личной коллекции, Тагоми нажал кнопку на письменном столе. Из-под столешницы появился незарегистрированный телефон, установленный специально для строго конфиденциальных разговоров.
Он набрал номер германского консульства.
— Добрый день, кто звонит?
Отрывистый, с сильным немецким акцентом голос мужчины. Несомненно, весьма мелкого служащего.
— Его превосходительство герра Рейсса, пожалуйста. Экстренно. Это мистер Тагоми из Высшей имперской торговой миссии, глава ее. — Он прибегнул к жесткой, не терпящей баловства тональности своего голоса.
— Да, сэр. Извольте подождать один момент. Момент длился очень долгий. Из трубки не раздавалось никаких звуков, даже треска помех на линии. Он просто стоит с телефонной трубкой, решил Тагоми. Обманывает с типично нордической подлостью.
— От меня, естественно, хотят отмахнуться, — произнес он, обращаясь к застывшему в ожидании у другого телефона генералу Тедеки и шагающему по кабинету мистеру Бейнсу.
Наконец снова раздался голос служащего.
— Извините, что заставил вас ждать, мистер Тагоми.
— Вовсе нет.
— Консул на совещании. Однако…
Тагоми положил трубку.
— Напрасная трата сил, это самое мягкое, что можно сказать, — сказал он, испытывая неловкость. Кому еще позвонить? Токкока уже проинформирована, так же, как и расквартированная у самой воды в порту военная полиция. Туда звонить уже не имеет смысла. Вызвать непосредственно Берлин? Рейхсканцлера Геббельса? Имперский военный аэродром в Напа с просьбой, чтобы выручили с воздуха?
— Я позвоню шефу СД герру Краусу фон Мееру, — решил он вслух, — и стану жаловаться в самых разных выражениях. В самых напыщенных, с оскорбительными выпадами. — Он начал набирать номер официально — мягко говоря — зарегистрированного в сан-францисском телефонном справочнике, как «Дежурное помещение охраны ценных грузов терминала „Люфтганзы“ в аэропорту».
Пока в трубке раздавались продолжительные гудки, Тагоми произнес:
— Буду браниться на самых высоких исторических нотах.
— Желаю хорошего представления, — улыбаясь, сказал генерал Тедеки.
В трубке раздался типичный немецкий грубоватый говор:
— Кто это? — голос, в еще большей степени не терпящий каких-либо шуток. Но Тагоми решил не отступать. — Ну, что там у вас? — требовательно вопрошал голос.
— Я приказываю, — закричал в трубку Тагоми, — арестовать и отдать под суд вашу банду головорезов и дегенератов, которые настолько обезумели, превратившись в белокурое зверье — берсерков, что это уже не поддается никакому описанию! Вы разве меня не узнаете, КЕРЛ! Это мистер Тагоми, Советник имперского правительства! Даю вам пять секунд, после чего, плевать мне на все законы, приказываю штурмовым группам морской пехоты начинать резню с применением огнеметов и фосфорных гранат. Какой позор для народа, который хочет называть себя цивилизованным!
На другом конце линии эсдешный чернорабочий-поденщик стал от волнения исходить слюной.
Тагоми подмигнул Бейнсу.
— …нам ничего неизвестно об этом, — отнекивался незадачливый лакей СД.
— Лжец! — завопил Тагоми. — Тогда у нас нет выбора! — он швырнул трубку. — Это, сами понимаете, всего лишь жест, — пояснил он Бейнсу и генералу Тедеки. — Но в любом случае, вреда от него не будет. Всегда имеется некоторая вероятность того, что даже у СД могут не выдержать нервы.
В этот момент начавший говорить по своему телефону генерал Тедеки тут же положил трубку.
Двери широко распахнулись и появились двое здоровенных белых с пистолетами, оборудованными глушителями. Глазами они искали Бейнса.
