— Так что же? — Фрэнк приоткрыл крышку корзинки и заметил, что недостает многих предметов, а точнее — лучших образцов. — О, да он забрал порядочно. Ну, рассказывай же.
— Комиссионка, — бросил Эд.
— И ты согласился? — Фрэнк не поверил. — Мы же с тобой договаривались…
— Сам не знаю, как это получилось…
— Господи, Боже мой…
— Ты уж прости… Он отобрал так много… и мне показалось, он обязательно купит…
10
Последние две недели оказались самыми тяжелыми для господина Бэйнса. Каждый день ровно в полдень он звонил в Торговую Миссию и осведомлялся, не приехал ли почтенный старый господин. И неизменно получал отрицательный ответ. Голос господина Тагоми с каждым днем становился суше и официальнее. Собираясь позвонить, наверное, уже в шестнадцатый раз, Бэйнс подумал: рано или поздно он услышит, что господин Тагоми ушел по делам и просил его больше не беспокоить.
Что же могло случиться? Где господин Ятабе?
«В общем, ситуация могла развиваться так, — рассуждал он. — Смерть Мартина Бормана привела в сильное замешательство определенные круги в Токио. Новые инструкции застали господина Ятабе, несомненно, уже в пути; возможно, он получил приказ возвращаться для дополнительных консультаций».
«Неудача, — подумал Бэйнс, — а может, сейчас уже и трагедия».
Однако, согласно предписаниям, он должен оставаться на месте, в Сан-Франциско, и направлять все усилия на организацию встречи, — цель, ради которой он и прибыл сюда. «Прилететь на ракете «Люфтганзы» из Берлина всего за сорок пять минут, чтобы теперь… Да, мы живем в удивительное время. Можно объездить весь мир, совершать путешествия даже на другие планеты. Вот только — зачем? Только затем, чтобы жить день за днем, впадая в уныние и теряя последнюю надежду? А между тем другие времени даром не теряют. Они-то уж теперь не будут сидеть в напрасном ожидании…»
Бэйнс развернул дневной выпуск «Ниппон Таймс» и в который уже раз просмотрел заголовки под общей шапкой:
«Проблема высшего руководства неожиданно разрешена специально назначенной партийной комиссией НСДАП». «Все определило выступление по радио». «Толпы берлинцев провозглашают здравицы». «Ожидается официальное заявление». «Слухи о назначении Геринга шефом полиции». «Отставка Гейдриха».
Он перечитал заметки, отложил газету в сторону и поднял телефонную трубку. Набрал номер Торговой Миссии.
— Это господин Бэйнс. Можно ли пригласить господина Тагоми?
— Пожалуйста, сию минуту, господин Бэйнс.
Минута растянулась надолго.
— Господин Тагоми у телефона.
Бэйнс набрал побольше воздуха в легкие.
— Прошу прощения, ситуация, одинаково досадная для нас…
— О, господин Бэйнс…
— Ваше гостеприимство — выше всяких похвал. Я уверен: однажды вы поймете причины, которые вынуждают меня откладывать наше совещание до приезда почтенного господина…
— Увы, он все еще не прибыл.
Бэйнс закрыл глаза.
— Я думал, может, со вчерашнего дня…
— Увы, нет, — вежливый тон собеседника резко изменился. — Прошу простить меня, господин Бэйнс, — срочные дела.
— Ну что же, до свидания.
Раздался щелчок. Сегодня господин Тагоми оборвал разговор, даже не попрощавшись. Бэйнс медленно положил трубку.
Итак, он должен действовать. Ждать больше нельзя, хотя его руководство достаточно четко дало понять: устанавливать связь с Абвером не следует ни в коем случае. Он должен просто ждать, пока не удастся наладить контакт о представителем японской армии; ему надлежит организовать и провести встречу с японцем и вернуться в Берлин. Но кто же мог предположить, что именно в это время умрет Борман. А потом…
Приказ отменяется. Необходимо руководствоваться здравым смыслом. По крайней мере, своим собственным, если посоветоваться не с кем.
На территории ТША действовало не менее десяти агентов Абвера, однако о некоторых, если не обо всех, известно местному отделению СД и лично их шефу — опытному в таких делах, Бруно Крайцу фон Мере. Несколько лет назад он мельком видел его на партийном съезде. В полицейских кругах о Бруно ходила в некотором роде дурная слава: именно ему, Крайцу фон Мере, в 1943 году вовремя удалось обезвредить английских и чешских агентов, участвовавших в подготовке операции по уничтожению Гейдриха. Тем самым он спас палача от смерти. Во всяком случае, начало карьеры Бруно Крайца фон Мере в СД восходило к тем годам.
Откровенно говоря, человек этот весьма опасен.
Нельзя не исключать и того, что, несмотря на все меры предосторожности, принятые Абвером в Берлине И «Токкока» в Токио, СД все же известно о предстоящей встрече в Торговой Миссии города Сан- Франциско. Вместе с тем ТША находятся под юрисдикцией Японии, и СД не правомочна вмешиваться во внутренние дела этой страны. Правда, они могут попытаться арестовать его как представителя германской стороны, — вздумай он ступить на территорию Рейха. Однако что-либо предпринять в отношении представителя Японии или воспрепятствовать самой встрече они бессильны.
По крайней мере, оставалось уповать на это.
Может, СД удалось перехватить старика где-нибудь в пути? Из Токио в Сан-Франциско — путь неблизкий, а еще если учесть его возраст и то, что летать-то ему, пожалуй, непросто.
«Придется запросить руководство, — решился Бэйнс. — Он должен знать, приедет ли господин Ятабе. Если он перехвачен СД или отозван Токийскими властями, им наверняка об этом известно».
«Но если они добрались до старика, — подумал вдруг он, — то, конечно же, выйдут и на него, Бэйнса».
Однако даже теперь ситуацию нельзя расценивать как безнадежную. За время многодневного ожидания в номере отеля «Абхирати» Бэйнс успел кое-что обдумать.
В крайнем случае, уж лучше передать информацию господину Тагоми, чем возвращаться в Берлин ни с чем. Пусть и ничтожный, но все-таки шанс, что его сообщение попадет куда следует. Однако господин Тагоми может его только выслушать. Вот, пожалуй, наиболее уязвимое звено в его плане. В лучшем случае, Тагоми, внимательно выслушав и запомнив, отправится в срочную командировку на Острова. Господин же Ятабе обладает правом принимать решения. Он может не только слушать, но и отдавать приказы…
И все же это лучше, чем вообще ничего. Время не терпит. Не начинать же все сначала, — месяцами тщательно и очень осторожно вести подготовку новой конфиденциальной встречи представителей двух группировок — из Германии и Японии…
«Господин Тагоми, несомненно, будет поражен, — не без злорадства отметил он. — Осознать внезапно степень своей осведомленности и ответственности, — это вам не собирать сведения о каких-то там новых литейных формах… На этой почве вполне возможен нервный срыв. Или вдруг разболтает кому- нибудь, или, наоборот, замкнется и внушит себе, что ничего не слышал. Либо просто не захочет поверить
