шел по дорожке. Поравнявшись с нею, Аллан помедлил в нерешительности, а затем спросил:
– Что тут произошло?
У нее были темные волосы и высокая грудь, а гладкая загорелая кожа чуть светилась в полумраке. Девушка заговорила, голос ее звучал спокойно и уверенно:
– Сегодня утром они заметили, что статуя выглядит совсем не так, как раньше. Вы разве не читали об этом? В газете было сообщение.
– Читал, – сказал он.
Девушка стояла на поросшем травой холмике, Аллан подошел к ней.
Внизу среди теней находились останки изуродованной статуи. Пока памятник из бронзированной пластмассы мирно спал ночью, кто-то коварно напал на него. Теперь, вновь оказавшись на этом месте, Аллан смог оценить происшедшее объективно, он перестал связывать события с собой и посмотрел на них глазами постороннего – как все эти люди, – который случайно зашел сюда и удивился.
Среди гравия виднелись капли красного цвета. Эмаль из художественного отдела агентства. Вдруг Аллану открылся апокалиптический подтекст этой картины. Ему удалось представить, что рисовало воображение другим людям.
Цепочка красных пятен – это кровь, кровь статуи. Враг подкрался к ней по мокрым рыхлым комьям земли, нанес удар и впился зубами в сонную артерию. Статуя истекала кровью, струи текли по бедрам, по ногам; красная склизкая кровь хлынула из нее, и статуя умерла.
Стоя рядом с девушкой, Аллан понял, что статуя погибла. Он почувствовал, что внутри деревянного ящика – пустота, вся кровь вытекла, и осталась лишь полая оболочка. Теперь ему показалось, будто статуя пыталась защищаться. Но она потерпела поражение, и даже скорозамораживание ее не спасет. Статуя погибла навеки.
– Сколько времени вы здесь пробыли? – спросила девушка.
– Всего пару минут, – сказал он.
– Я заходила сюда сегодня утром. И по дороге на работу видела ее.
И тогда он сообразил: она видела статую до того, как соорудили деревянный ящик.
– Что именно с ней сделали? – спросил Аллан, искренне желая все узнать. – Вы не разглядели?
– Не бойтесь.
– Я вовсе не боюсь. – Аллан пришел в недоумение.
– Боитесь. А ведь все в порядке. – Она рассмеялась. – Им придется ее убрать. Они не смогут починить ее.
– Вас это радует? – изумленно спросил Аллан.
Глаза девушки вспыхнули светом, в них заплясали смешинки.
– Надо бы нам отпраздновать это событие. Выпить по коктейлю. – Потом свет в ее глазах померк. – Если человеку, который это сделал, – кем бы он ни оказался – удастся избежать наказания. Давайте-ка уйдем отсюда, хорошо? Пошли.
Девушка повела его через газон к тротуару, потом по дорожке. Она шла быстрыми шагами, держа руки в карманах, Аллан следовал за ней, вдыхая вечерний воздух, колючий и холодный, и постепенно мистическое, похожее на сон ощущение, навеянное Парком, выветрилось у него из головы.
– Я рад, что мы ушли оттуда, – пробормотал он в конце концов.
Девушка удрученно кивнула:
– Туда легко войти, а выйти трудно.
– Вы это почувствовали?
– Конечно. Утром, когда я проходила мимо, это ощущалось не так сильно. Сияло солнце, было светло. Но сегодня вечером… – Она поежилась. – Я простояла целый час, пока не пришли вы, и только тогда очнулась. Смотрела на нее, не двигаясь с места. Как в трансе.
– Меня поразили эти капли, – проговорил Аллан. – Будто кровь.
– Просто краска, – прозаично заметила девушка. Она сунула руку за пазуху и вытащила сложенную газету. – Хотите почитать? Обыкновенная быстросохнущая эмаль, такую используют во всех учреждениях. Ничего таинственного в ней нет.
– Они никого не поймали, – сказал он, до сих пор ощущая какую-то неестественную отрешенность. Но уже не так сильно, скоро все пройдет.
– Поразительно, с какой легкостью можно этакое вытворить и сбежать. А почему бы нет? Парк не охраняется, никто даже не видел этого человека.
– У вас есть какие-нибудь предположения?
– Ну… – протянула она и поддала ногой камешек, лежавший на дороге, – кто-то разозлился, потому что лишился права аренды. Или выразил таким образом подсознательное возмущение против МОРСа. Сопротивляясь давлению, которое оказывает система.
– А что, собственно, сделали со статуей?
– Газета не вдается в подробности. Не стоит детально расписывать подобные события, это опасно. Вы видели статую и знаете, как Буэтелло изобразил Стрейтера. Традиционная воинственная поза: рука простерта вперед, одна нога позади другой, как будто он сейчас ринется в бой. Голова гордо вскинута. На лице печать великой мудрости.
– Он как бы смотрит в будущее, – пробормотал Аллан.
– Именно. – Девушка замедлила шаг, резко повернулась на каблуках и уставилась в темную мостовую. – Преступник, или шутник, или кто-то еще выкрасил статую в красный цвет. Это вам известно. Потом он каким-то образом обезглавил ее, очевидно, воспользовался каким-то электрическим инструментом для резки. А затем вложил голову в простертую руку.
– Понятно, – кивнул Аллан, внимательно слушая.
– Потом, – тихим монотонным голосом продолжала девушка, – этот человек обработал выставленную вперед ногу – правую – высокотемпературной накладкой. Статуя отлита из термопласта. Когда нога стала гибкой, преступник придал ей другое положение. Теперь майор Стрейтер держит в руке собственную голову, будто собираясь зафутболить ее куда-нибудь подальше. Весьма оригинально и весьма не к месту.
Помолчав, Аллан заметил:
– Учитывая обстоятельства, трудно упрекнуть их в том, что они обшили статую досками.
– Им пришлось так поступить. Но кое-кто успел ее увидеть, прежде чем соорудили ящик. Первым делом они вызвали бойцов когорты майора Стрейтера – наверное, ожидали еще каких-нибудь происшествий. Когда я проходила мимо, эти унылые молодые люди в коричневой форме стояли кольцом вокруг статуи. Но ее еще можно было разглядеть. Потом, в течение дня, они поставили ящик. – Она добавила: – Видите ли, люди смеялись. Даже бойцы когорты. Они не могли ничего с собой поделать. Начали потихоньку хихикать, а потом им было уже не сдержаться. Я от души пожалела молодых людей… они смеялись и сами себя за это ненавидели.
Они дошли до освещенного перекрестка. Девушка остановилась. На лице ее появилось озабоченное выражение. Она пристально поглядела на Аллана большими глазами, изучая его лицо.
– Вы в жутком состоянии, – сказала она. – И все из-за меня.
– Нет, – покачал головой Аллан, – я сам виноват.
Она положила руку ему на плечо:
– Что случилось?
Он сказал ироническим тоном:
– Осложнения на работе.
– А-а. – Девушка кивнула. Но не выпустила его плеча из цепких пальцев. – Ну, а жена у вас есть?
– Очень милая.
– Разве она вам не помогает?
– Она беспокоится еще больше, чем я. В данный момент она сидит дома и принимает седатики. У нее просто фантастическая коллекция всевозможных таблеток.
Девушка спросила:
– Вам нужна помощь?
– Нужна, – ответил Аллан и даже не удивился своей искренности. – Очень.
– Я так и подумала. – Девушка пошла дальше, он последовал за ней. Казалось, она проигрывает в уме
