выходить, выходной люк расположен в передней части корабля. Компания «Дельта Спейслайнс» благодарит вас за то, что вы воспользовались её услугами.
– Желаю вам приятно провести день, – сказал Хербу Ашеру стоявший у трапа робостюард.
– И я вам того же желаю, – весело откликнулся Ашер. – И чтобы дальнейшие дни были ничем не хуже.
Взяв на остановке такси, он полетел прямо «Эссекс Хаус», где его ждал заказанный на два дня – чёрт с ней, с ценой – номер. Он за пять минут распаковал своё немудрёное хозяйство, полюбовался на роскошную обстановку номера, принял таблетку вальзина (самого эффективного препарата из последнего поколения стимуляторов коры головного мозга), а затем взял телефон и набрал манхэттенский номер Линды Фокс.
– Мне так волнительно, что вы уже здесь, в городе, – защебетала Линда, когда он представился. – Вы можете прийти сюда прямо сейчас? У меня тут сидят знакомые, но они уже уходят. А моя будущая система – дело очень серьёзное. Я хотела бы обсудить её подробно и без спешки. А сколько сейчас времени? Я ведь только-только прилетела из Калифорнии.
– Сейчас семь вечера по нью-йоркскому времени, – сказал Ашер.
– Вы успели уже пообедать?
– Нет, – сказал Ашер.
Это было похоже на сказку, он словно оказался в мире грёз, в волшебном царстве. Я, думал он, похож сейчас на ребёнка. Словно читаю ту старую книжку «Серебряные монетки». Наверное, я и вправду нашёл серебряную монетку, иначе как бы я сюда проник? Проник туда, куда всегда стремился. Домой моряк вернулся, домой из дальних странствий, думал он. И охотник… Он не помнил, как там дальше эти стихи. Ну что ж, в любом случае они подходят к случаю. Он наконец-то попал в родные места.
И здесь никто не скажет мне, что она похожа на официантку из пиццерии. Так что можно об этом и не думать.
– У меня дома есть кой-какая еда, только я ем только растительную пишу. Если вам хочется… у меня тут есть самый настоящий апельсиновый сок, соевый творог, всё сплошь растительное. Я считаю, что животных нельзя убивать.
– Вот и прекрасно, – сказал Ашер. – Я согласен на всё, выбирайте сами.
Одежду Линды, встретившей его у входа в квартиру, составляли свитерок с глухим воротом и белые шорты; шлёпая по полу босыми ногами, она провела его в гостиную, бывшую гостиной только по названию, там не было ещё никакой мебели и вообще ничего. В спальне вещей было побольше: спальный мешок и раскрытый чемодан. Комнаты были просторные, а из панорамного окна открывался вид на Центральный парк.
– Хэлло, – сказала Линда, протягивая Ашеру руку. – Я – Линда. Рада с вами познакомиться, мистер Ашер.
– Называйте меня Херб, – сказал Ашер.
– На Побережье, на Западном побережье, все представляются друг другу просто по именам, я стараюсь отучить себя от этого, но всё никак не могу. Я ведь выросла в Южной Калифорнии, в Риверсайде. – Линда вспомнила про входную дверь, сходила и закрыла её. – Некомфортно как-то, когда совсем без мебели, правда? Её там пакует мой менеджер, послезавтра всё уже будет здесь. В общем-то, он не один пакует, я ему тоже помогаю. Давайте посмотрим ваши проспекты.
Линда уже заметила портфель, её глаза горели предвкушением.
Она и вправду похожа на официантку из пиццерии, подумал Ашер. Да и кожа Линды оказалась не такой уж чистой и нежной; резкий, безжалостный свет потолочной лампы выявил множество мелких прыщиков. Но всё это ерунда, думал Херб Ашер, и говорить-то не о чем.
– Ничего, обойдёмся и без стульев, – сказала Линда и села на пол, выставив вверх голые коленки. – Давайте посмотрим эти штуки, я полностью на вас полагаюсь.
– Насколько я понял, – начал Ашер, – вы хотите установить высококачественную студийную аппаратуру. Профессиональную, по нашей терминологии. Не домашнюю, которой пользуется большинство людей.
– А это что такое? – Линда ткнула пальцем в фотографию огромных звуковых колонок. – На холодильники похоже.
– Это старая конструкция, – пояснил Ашер, переворачивая страницу. – Такие колонки работают на плазме, гелиевой плазме. Приходится всё время покупать баллоны гелия. Зато гелиевая плазма светится, это очень красиво. А светится она из-за высокого, в десятки киловольт, напряжения. Давайте я покажу вам нечто более современное; плазменное преобразование напряжения в звук уже устарело – или скоро устареет.
Почему у меня такое чувство, словно всё это мне привиделось? – спросил он себя. Может быть, потому, что я вне себя от счастья. И всё же.
Два часа кряду они сидели, привалившись спинами к стене, и листали каталоги. К исходу второго часа стало заметно, что энтузиазм Линды иссякает.
– Есть хочется, – сказала она. – Только у меня нет при себе подходящей одежды, чтобы пойти в ресторан. У вас ведь тут нужно наряжаться, это не как в Южной Калифорнии, где пускают в чём угодно. А где вы остановились?
– В «Эссекс Хаусе».
– А давайте пойдём к вам и закажем еду в номер, – предложила Линда, вставая и сладко потягиваясь. – Ну как, о'кей?
– Прекрасная мысль, – откликнулся Ашер и тоже встал.
Когда с ужином было кончено, Линда Фокс встала и принялась задумчиво разгуливать по номеру.
– А ты знаешь одну вещь, – сказала она, – мне всё время снится, что я стала самой знаменитой певицей во всей Галактике. Ну, точно как ты тогда сказал по телефону. Это, наверное, такое подсознание. Но ведь мне снятся подробные сцены, как я записываю альбом за альбомом и даю концерты, и мне платят огромные
