один из ораторов сказал: “нам надо определить, с кем мы” – зал разразился криками: “с Лениным! с Лениным!”… А, накануне (9 ноября) Киевский совет рабочих и солдатских депутатов, большинством 489, против 187, при 17 воздержавшихся, вынес благожелательную к большевикам и их действиям резолюцию. В частях же “Украинской Армии” открыто велась большевистская пропаганда и рассчитывать на них в случае столкновения с большевиками не приходилось.
Еще днем раньше (8 ноября) в заседание “Комитета по защите революции” явились делегаты казачьего съезда и попросили “недвусмысленно определить позицию украинцев, чтобы, в зависимости от этого, определить позицию казаков”.
Присутствие казачьей делегации привело в волнение украинцев – членов комитета и они начали или оправдываться, критикуя деятельность Военного Округа, и сваливать вину за отсутствие сотрудничества с ними на Квинциского, Кириенка и Василенка, или выступать против всякого сотрудничества с большевиками.
В ответ на это, слово взял член Комитета, большевик-украинец Затонский. Содержание его выступления приводит в своей “Истории Украины” (т. I, стр. 162), украинский историк Д. Дорошенко. Вот что, по его словам, сказал Затонский: “еще вчера, на закрытом заседании Малой Рады, где выбирали Краевой Комитет, не только по было осуждения выступления большевиков, но, наоборот, говорилось о его идейности и революционном характере, отмечалось, что оно является противопоставлением контрреволюционности Временного Правительства”… “он поставил ребром вопрос: есть ли Центральная Рада – противник выступления или его друг?” Казачья делегация с недоумением выслушала речь Затонского, ожидая, что она будет, если не опровергнута, то, хотя бы исправлена. Но члены Малой Рады молчали. Надо полагать потому, что слова Затонского были правдой.
Вместо этого, приступили к обсуждению конкретного вопроса, поставленного Затонским и, в конце концов, вынесли резолюцию, осуждающую выступление большевиков. Большевики вышли из состава “Комитета по защите революции”. Об этом выходе, украинский историк, Дорошенко, пишет: “Но, разрыв был только формальный: фактически, украинцы в вооруженном конфликте большевиков со “штабовцами” держали дружественный к первым нейтралитет и, в решительную минуту, помогли им вооруженной силой” (Ист. Укр., стр. 163).
В эти бурные дни большое влияние на поведение Центральной Рады оказали евреи-меньшевики, объединенные в партии “Бунд”. Их лидер – Рафес – был членом Президиума Рады и настроен определенно пробольшевистски.
Впоследствии Рефес издал в Москве (в 1920 г.) книгу «Два года на Украине», в которой описана помощь «Бунда» большевикам в Киеве, равно как и сотрудничество украинских социалистов Центральной Рады с большевиками.
Вооруженная борьба
Киев постепенно превращался в вооруженный лагерь, в котором каждая сторона концентрировала свои силы около своих центров: Штаба Округа, Центральной Рады и Арсенала – цитадели большевиков. По городу ходили патрули: украинские, “штабовские” и большевистские, иногда арестовывая друг друга, но в большие бои не вступая.
Миллионный город – Киев притаился и со страхом ждал чем это кончится.
Матросская секция “3-го Украинского Военного Съезда”, недовольная деятельностью Краевого комитета, арестовала его в полном составе, но вскоре выпустила. Казаки вызвали подкрепления. Большевики постановили взять всю власть в свои руки. Кириенко арестовал 9 представителей Краевого Комитета, высланных к нему для переговоров и выпустил их только тогда, когда ему была доставлена резолюция Комитета об осуждении выступления большевиков. “Краевой комитет для защиты революции”, никого и ничего не защитивши, самораспустился, а свои функции передал Генеральному Секретариату. Атмосфера накалялась…
Первыми перешли в наступление сторонники Временного Правительства – “штабовцы”. Вечером 10 ноября отряд в 1.000 человек, составленный из участников казачьего съезда, юнкеров и офицеров – членов Союза Георгиевских Кавалеров, окружила большевистский Революционный Комитет, который находился во дворце (на Печерске) и целый день принимал делегации от отдельных украинских частей, которые заявляли, что, в случае столкновения, они поддержат большевиков, вопреки запрещению Центральной Рады. Наступление “штабовцев” было неожиданным, и большевики его заметили только, когда дворец был окружен и на него наведены орудия и пулеметы. Украинские части не успели прибыть на подмогу. Прибыли только несколько членов Рады, но не для активной поддержки, а для защиты и для уговоров сдаться, каковое требование было предъявлено “штабовцами”. Видя, что сопротивление невозможно, Революционный Комитет сдался, получивши обещание личной неприкосновенности. Эту сдачу подробно описывает “Рабiтнича Газета” (орган эсдеков, под редакцией Винниченко) в № 172 за 1917 г.: “раздраженные казаки и офицеры кинулись на большевистских вождей и чуть их не разорвали на месте. Присутствовавшие делегаты Центральной Рады, своими грудями защитили их от неминуемой гибели”… Как рассказывал впоследствии в Центральной Раде свидетель происшедшего, М. Ткаченко, “Пятакова застали в маленькой комнатке и мы своими телами, спасли его от зверской расправы”.
Большевистский Революционный Комитет был спасен заступничеством членов Рады, но оставался под арестом. Однако, большевики не считали себя побежденными и, уже через один день, подняли в Киеве общее восстание.
Три дня длились бои в разных частях города. Сражались сторонники Временного Правительства и большевики. Центральная Рада заняла позицию, определенно дружественную большевикам, хотя официально это не декларировала, а действовала исподтишка или косвенно.
Отдельные же части, так называемой “Украинской Армии” совершенно открыто сражались на стороне большевиков. Так, например, в боях за цитадель большевиков – Арсенал, самое активное участие принимали: 1-ый Запасный Украинский Полк и Полк Богдана Хмельницкого, вмешательство которых спасло, уже окруженный и отрезанный, Арсенал от падения. Украинские части неожиданно напали (на Фундуклеевской улице) на чехословаков, шедши на подмогу Штабу и, после столкновения, в котором несколько чехов было убито, отряд был разоружен. На Шулявке отряд “вольных казаков” все время сражался на стороне красных. А, в то же самое время, когда в Киеве шла эта борьба, 7-я сессия Центральной Рады вынесла резолюцию с требованием немедленного освобождения арестованного большевистского Революционного Комитета, мотивируя, как сказано в резолюции, “полным отсутствием, с их стороны, попыток восстания”. Генеральный Секретарь Порш, вступил в непосредственный контакт с руководителем восстания, украинским большевиком Затонским и, совместно с ним и чешским социалистом Муной, выпустил к чехам обращение с просьбой быть нейтральными. Чехи согласились не сразу, а послали делегацию в Центральную Раду, которая сумела чехов уговорить – и они вышли из борьбы, не предупредивши даже Штаб.
Обо всем этом, кратко и сжато, сообщает украинский сепаратистический историк, Д. Дорошенко (Ист. Укр., стр. 168–170), в правдивости которого, нет никаких оснований сомневаться.
