— Добро пожаловать в рай, — сказал я и вытащил нож у него из шеи. Затем вытер кровь о его халат, засунул лезвие под ножку стола и дернул вверх — лезвие треснуло. Из ножа получится хорошая отвертка. Я снял корпус компьютера, обнажив его внутренности.
— Ресторан «Джамп-старт», лучшие гамбургеры в Канзасе, чем могу помочь? — Голос Бетси перебивал стук тарелок. Время ленча уже окончилось, и вскоре ее смена тоже должна была подойти к концу.
— Привет, милая, — сказал я, стараясь не называть ее по имени и надеясь, что она не назовет мое.
— Привет. Как дела, солнышко?
Я рассмеялся. «Моя девчонка», — подумал я. Однажды она призналась, что считает нас больше чем просто любовниками, даже больше чем мужем и женой. «Мы — сообщники», — поделилась она со мной своим наблюдением. Я никогда этого не забуду, потому что это было точно подмечено.
— У меня все хорошо. Все замечательно, — поспешил успокоить ее я. — Клиенты платят по счетам?
Первый чек из конторы Гриффина уже должен был прийти. Это немного успокоило бы Бетси. Она всегда переживала из-за денег, и у нее были на то основания: частенько мы едва сводили концы с концами.
— Пока все хорошо, — сообщила Бетси.
— Рад слышать, а то эти типы могут посадить на голодный паек. Думаю, что лучше сразу обналичить чек и спрятать деньги в каком-нибудь надежном месте. Там, где их нельзя найти.
— Дельный совет, — согласилась Бетси. — Я могу для тебя что-нибудь сделать?
— Я хотел бы заказать у тебя столик для большой вечеринки в честь моего дня рождения.
— На какое число?
— Второе февраля, — сказал я. На самом деле день рождения у меня другого числа. — День сурка. К тому времени мне уже будет ясно, кончилась ли зима.
Я слышал, как упала и разбилась тарелка.
— О Господи! — вздохнула Бетси. — Ты планируешь все заранее. Но это еще так не скоро. Четыре с половиной месяца.
— Мне нужно многое сделать. Слишком многое. И я должен это сделать.
— И никто, кроме тебя, не справится с этим?
— Никто.
— Значит, тебе придется работать совсем одному.
— Совсем одному, — подтвердил я. — И мне будет очень одиноко.
Гриффин едва дышал, когда мы встретились с ним на тропинке и вместе побежали вдоль берега продолговатого мелкого озера в глубине Гайд-парка в центре Лондона. Он даже не поздоровался со мной. Гриффин пытался сохранить темп и полностью сосредоточился на этом.
— Тебе крышка, — проронил он наконец. — Ты убил не того человека.
— Ты так думаешь?
— Так считают британцы. Он был одним из их людей.
— Ни хрена.
— Нет, был.
— Он использовал их, — попытался я объяснить. — Использовал. — Я стал набирать темп, и надо было постараться дышать как можно глубже и поменьше говорить. — Они знают обо мне?
— Никто не увидел в этом связи… кроме меня.
— Тогда никаких проблем.
— Все кончено.
— Все только начинается. — Я ускорил темп. — Пять. Шесть. Их еще больше, таких, как он.
— Нет.
— Ты меня увольняешь?
— Отправляю тебя домой.
Несколько сотен ярдов мы бежали молча, миновали небольшой тоннель под дорогой и устремились вверх к огромному фонтану и пруду. Солнце уже взошло, и в парке стали попадаться люди.
— Что тебе сказали британцы? — спросил я.
— Убийство с целью ограбления. Это же Илинг.
— А жесткий диск?
— Они его забрали.
— Нет, дружище, вот — твой. Если, конечно, ты хочешь.
Мы находились на небольшой лужайке, в центре которой красовался каменный монумент, отдаленно напоминавший миниатюрный памятник Вашингтону. Отсюда все хорошо просматривалось, поблизости никого не было. Я, сделав рывок, добежал до памятника и остановился около него с таким видом, словно только что пересек финишную прямую. Гриффин остановился примерно в пяти шагах от меня.
— Ты вынул жесткий диск из компьютера?
Я кивнул:
— Считай, он твой.
Гриффин рассмеялся.
— Господи! — звенел его голос. — Господи! Все-таки справедливость существует.
Я тоже засмеялся.
— Когда речь зашла о нем, — сказал Гриффин, — англичане ничего не сказали. Но…
— Но?..
— Если серьезно, то тебе пора домой.
— Ты думаешь?
— Просто знаю.
Я сделал долгий глубокий вдох. Потом еще один.
— Пожалуй, это разумно, что ты нашел меня.
— Да, пожалуй.
— Очень разумно. Но ты не знаешь этих людей. Ты не знаешь, на что они способны.
— Я знаю их достаточно хорошо, как и все в нашей конторе, — сказал Гриффин. Он уперся руками в колени и пытался отдышаться. Мне показалось, что его сейчас вырвет. — Я имею представление об их вере. Ты тоже. Но я владею информацией, которой у тебя нет. И… — его лицо стало непроницаемым, как камень, — я видел граунд зеро.[6]
— Да. Они могут это повторить. — Я сделал еще один глубокий вдох. — Да еще несколько раз. — Снова медленный вдох. — Только все будет еще хуже.
— Они умны, — подытожил Гриффин. — Дьявольски умны. Абсолютно непредсказуемы. Вот поэтому… — он застонал, — вот поэтому мы должны согласовывать все наши действия, держаться вместе — англичане, немцы, даже эти чертовы французы… мы должны работать вместе с остальными службами.
— Понятно.
— А эта история с Абу Сейфом… Черт возьми! Твоя задача заключалась в том, чтобы внедриться в организацию, а не уничтожить ее своими силами.
— Позволь задать тебе один вопрос. Как ты думаешь, сколько у нас времени?
— Не знаю.
— Я тоже. Но сейчас кто-то отмечает на календаре дни, может быть, даже уже заводит часы. А ты из-за этих твоих международных связей даже не собираешься выяснять, кто это такой и что ему известно.
— Ты нарушил инструкцию, и я круто влип. Мне это не нравится.
— Мы четко следовали инструкциям, и нас всех обвели вокруг пальца. Звездный час. И ты это знаешь. Ты продолжаешь ловить рыбку на живца и делаешь вид, что взбираешься по пищевой цепи. Нам нужно действовать намного быстрее. Я сделаю все, что должен, и мне плевать, будешь ты мне помогать или
