не тронутыми и не перекрашенными золотым светом Комофорса, который только что миновал точку зенита на небе.
Это был один из ярких и волнующих моментов в его жизни, ведь самая настоящая лавина ощущений обрушилась на Джеффа, пока он спускался по узкой лестнице. Слишком много новой информации нужно было мгновенно воспринять и тут же в нее поверить, организм Джеффа с трудом справлялся с новыми впечатлениями. Но отступать он не собирался, поскольку впечатления составляли часть его плана, именно за ними он и прилетел сюда. Окружающий мир отличался об привычного и обыденного; он обрел свободу после долгих лет беспросветной тоски и дурацких ограничений, удушающего однообразия и дикой перенаселенности на фоне полного одиночества, которое составляло основу его «прошлой» жизни на Земле.
На Эвероне он, без малейшего усилия, внезапно для себя стал частью всего окружающего. Он дышал вместе с густой травой за посадочной площадкой, грел спину вместе с лесами, которые покрывали холмы, уходившие за горизонт. Порыв ветра принес ему тысячу самых разнообразных ощущений — весь живой мир Эверона, который он никогда прежде не видел, обратился к нему более отчетливо и понятно, чем произнесла таможенница на родном языке землянина:
— Будьте любезны, ваш паспорт.
Он сделал последний шаг вниз и повернул голову. Рядом с ним стояла высокая женщина средних лет с выцветшими рыжеватыми волосами и усталыми карими глазами.
— Пожалуйста, — Джефф протянул ей паспорт вместе со специальным разрешением для Майки, которое ему выдали в Экологической Службе. — В нем имеются все необходимые печати.
— Понятно, — ответила таможенница, внимательно изучив красную полосу в верхней части обложки паспорта. — Исследовательские работы. Очень хорошо. Проходите налево, пожалуйста, не задерживайтесь…
Джефф повернул налево, чтобы присоединиться к небольшой группе людей, стоявших за стальной решеткой. Прикрыв глаза рукой от непривычного солнечного света, он посмотрел на широкие окна верхнего уровня терминала, где находились офисы чиновников. Вероятно, где-то там находился и офис Уильяма, который его брат занимал перед гибелью…
Майки потерся головой о ногу Джеффа. Джефф, следуя указаниям таможенницы, быстро двинулся к ограждению, за которым стояло шесть человек, ожидающих специального обслуживания таможенными властями Эверона. Несомненно, с такими же, как и у Джеффа, красными полосами на паспортах.
Подойдя ближе. Джефф узнал только одного из них. Мартин Каррэ о чем-то оживленно разговаривал в невысоким, коренастым седым мужчиной. Остальные пассажиры, как предположил Джефф, совершили перелет в отдельный каютах первого класса, находившихся в носовой части корабля. Мартин, не закончив фразы, резко повернулся и посмотрел на Джеффа немного странным, колючим и явно предупреждающим взглядом. Джефф прищурился, чтобы лучше разглядеть его лицо и понять, что он хочет ему сообщить, но черноволосый уже продолжал разговор.
Толпа «обычных» пассажиров поднималась на борт аэробуса, транспорт для шести человек с красными полосами на паспортах еще не был подан. Наверное поэтому некоторые из них бросали быстрые взгляды на юг, поверх вершин полиморфных дубов, окружавших космопорт. Там, если Джефф точно запомнил карту, нарисованную рукой брата, находился Космопорт-Сити. Через минуту над дубами появился маленький аэрокар на воздушной подушке, который на долю секунды завис в нескольких метрах от площадки и аккуратно на нее опустился. Из аэрокара, который, судя по маркировке, являлся полицейским, вышел очень высокий и грузный мужчина в форме цвета хаки с синей отделкой, золотыми звездами на кармане рубашки и папкой в руке.
Он не стал подходить к группе, а сделал пару шагов в сторону Джеффа и раскрыл папку:
— Робини, Джеффри Айрем, — сказал он, впившись взглядом в какой-то документ, — и маолот.
Шесть пассажиры с красными полосами на паспортах повернулись и внимательно посмотрели на Джеффа и Майки. Джефф подошел и остановился перед человеком в форме. Тот, хотя и Джефф был высокого роста, возвышался над ним сантиметров на десять, а весил на добрые сорок килограмм больше. Джефф неожиданно понял, что непроизвольно пытается вытянуться и расправить плечи, чтобы казаться как можно выше.
Мужчина не произнес ни слова, просто протянул руку. Джефф почувствовал, как в нем закипает злость, и вместо ответа просто уставился на руку.
— Паспорт, — резко произнес мужчина.
— Сэр, — поинтересовался Джефф, доставая паспорт и специальное разрешение на провоз Майки, — могу я узнать, с кем разговариваю?
— Эйвери Армейдж. Главный констебль Эверона. — Армейдж буквально вырвал документы из рук Джеффа. — Я их забираю.
— Констебль? — переспросил Джефф. Это звание означало, что стоявший перед ним человек в форме был старшим полицейским чиновником на Эвероне. — Могу я спросить, почему нас встречает Главный Констебль?
Армейдж сдавленно хмыкнул; лицо его на долю секунду стало веселым и дружелюбным, но тут покрылось сеткой морщин, а голос наполнился грубыми интонациями:
— Спросить вы, конечно же, можете. Он очень долго и очень внимательно изучал документы Джеффа, после чего спросил:
— Здесь сказано, что вы прибыли на Эверон, чтобы оставить нам маолота? Но у нас и без того достаточно проблем с этими тварями, убивающими целые стада зубров. Ну что же, — он сделал вид, что раздумывает, какое принять решение, хотя было очевидно, что он давно уже его принял. — Животное арестовано в соответствии с моим приказом.
— Одну минуту! — воскликнул Джефф, когда другие пассажиры начали равнодушно отворачиваться. — У меня есть разрешение Экологической Службы. В нем черным по белому сказано…
— Я отлично умею читать и знаю, что в нем говорится, — с улыбкой оборвал его Армейдж, и Джефф понял, что Констебль может себе позволить считать смешным то, что другим людям смешным отнюдь и не кажется. — Ситуация, с момента получения вами гранта два года назад, изменилась коренным образом. Эверон выплатил Земле Первую Закладную в начале прошлого года. Так что Корпус не имеет здесь никакой власти в ближайшие полтора года. Они могут присутствовать здесь только в качестве наблюдателей. Поэтому с того самого момента, как вы с вашим маолотом коснулись поверхности Эверона, вы обязаны неукоснительно соблюдать местные законы. А закон Эверона на этот счет гласит, что любой маолот, пойманный в районе поселения или скотоводства, должен быть помещен в специальный загон или, в противном случае, уничтожен.
— Уничтожен! — Джефф уставился на Армейджа, потеряв дар речи. — Вы не можете его уничтожить! Посмотрите на цель визита в моем паспорте. Животное связано с исследованиями, проводимыми по гранту Ксенологической Службы. Я находился рядом с ним все эти годы специально для того, чтобы определить реакцию животного на возвращение в начальную среду обитания после лабораторного выращивания на Земле. Результаты этого исследования могут повлиять на способы обращения с жизненными формами на многих других планетах, как уже колонизированных, так и тех, на которых человек еще не поселился. Вы не можете просто так уничтожить такое животное…
— Я прекрасно понимаю все, что вы мне говорите, — мягко сказал Армейдж. В его глазах отражался желтый свет солнца, поэтому казалось, что это не глаза человека, а зрачки хитрого кота. — Но закон есть закон. Я весьма сожалею, но…
— Перестаньте, Констебль, не надо сожалеть, — раздался голос Мартина Каррэ, который подошел, дружелюбно улыбаясь Джеффу и его собеседнику. — Вам не кажется, что эту проблему стоит изучить более досконально, прежде чем предпринимать действия, о которых придется сожалеть. Мне кажется, Эверон еще не настолько богат и могуществен, чтобы игнорировать рекомендации Ксенологической Службы, которая заботится о благополучии всего человечества, не так ли?
Лицо Констебля пошло пятнами, он заиграл желваками, да и с юмором у него явно разладились отношения:
— Кто вы такой? — резко спросил он.
— Кто я такой? Если вас это действительно интересует, у меня дюжина-другая самых разных имен, —
