– Именно поэтому я и медлил сказать тебе, – продолжал он. – О, Аманда… Аманда…
Ему сдавило горло. Он не мог говорить. Аманда протянула руку и мягко, успокаивающе, погладила его лоб – как больному ребенку.
– Ты еще не ушел, – прошептала она.
– Но момент для этого почти настал, – Хэл преодолел замешательство и снова обрел способность говорить, хотя собственные слова причиняли ему боль. – Я и так задержался слишком надолго. Есть и другие причины. Дело не в том, чтобы я избавился от неразрешимой ситуации прежде, чем она доведет меня до безумия. Если бы эта причина была единственной, я бы продолжал свои попытки до тех пор, пока меня не оттащили бы силой. Но находясь здесь, я отдаляю момент, когда Блейзу станет известно о моем уходе, и тем самым сдерживаю изменение, которое наступит лишь только исторические силы заполнят созданный мной вакуум.
– Уверен ли ты в том, что, когда это произойдет, результат будет благоприятным? А что, если все ухудшится?
– Разумеется, я не знаю, что произойдет, – сказал он. – Ясно только одно. Благодаря моему уходу Блейз лишится противника. Подобная неустойчивость должна начать действовать против Блейза, в то время как до того момента исторические силы работали на него и Иных.
– Ты в этом уверен? – спросила Аманда.
– А как может или могло бы оказаться иначе? – Хэл, пристально вглядывался в темноту, пытался рассмотреть выражение ее лица. – На протяжении всей истории человечества никто и ничто не подчиняли людей своей воле на любой заметный отрезок времени. Иногда через поколение – или раньше – исчезало все, что захватил великий завоеватель или соорудил великий строитель. На смену приходило что-то другое. Можно говорить, что цивилизации Египта, династии Китая, Римская империя просуществовали в течение сотен лет. Но цели и принципы всегда при этом менялись – хотя имена могли оставаться. – Даже великие религии подвержены изменению – и через несколько поколений они показались бы совершенно иными кому-либо, знакомому с их ранними формами.
Аманда ничего не ответила. Ее рука опять коснулась его лба.
– Ты же знаешь, что это так! – продолжил Хэл. – Когда маятник слишком отклонится в одну сторону, то автоматически качнется и в другую. Если я уйду, Блейз никогда не сможет получить то, за что он борется – Старую Землю, все обитатели которой будут находиться под постоянным контролем его и ему подобных. Исторические силы внесут поправку – и, я надеюсь, к лучшему.
Аманда по-прежнему молчала, продолжая поглаживать лоб Хэла – и только. Казалось, она была готова вечно слушать его.
– Я никогда не надеялся остановить это непрерывное качание туда-сюда, – сказал он. – А, лишь использовать его импульс, чтобы каким-то образом сделать людей лучше; принимая во внимание то, что уже зреет в сердцах и душах каждого из них. И это улучшение наступило бы неизбежно, благодаря знаниям и самодисциплине, а также Созидательной Вселенной. Если бы я только мог найти для них этот путь, эту горную тропу, ведущую к ней!
Хэл умолк: ему не хватало слов. Затем она убрала руку с его лба.
– Ты, конечно, представляешь, как твой уход скажется на Таме? – спросила она.
– Конечно, – В голосе Хэла звучали гнев и отвращение к самому себе. – Он верил в меня и в то, что я найду ответ. Я пока не говорил ему о своем решении – как и тебе. Но сейчас, возможно, это придется сделать. Таму будет нелегко – мои поиски помогали ему бороться за жизнь все эти годы. Я это знаю. Но не могу больше откладывать свой уход. Блейз заставляет Молодые Миры заниматься производством кораблей и поставлять команды для них – в таком количестве, что это погубит их. Такова и его цель. И когда у Блейза будет достаточно сил для массированной атаки – лишь вопрос времени. А с приближением этого момента все больше и больше сокращается время, в течение которого мой уход еще может влиять на баланс сил. Я должен, не откладывая, встретиться с Тамом и уйти – немедленно.
Он на секунду замолчал, потом выдохнул.
– Я предпочел бы что угодно – только не идти к нему с такими вестями. Что угодно, но не это.
– Ты думаешь, что это принесет ему только огорчение?
– А что еще? – воскликнул Хэл. – Он рассчитывал на то, что я найду ответ. Предполагал что я стану его преемником в Энциклопедии. Я не могу сделать ни то, ни другое. Если я останусь здесь, то снова окажусь в прежнем положении.
– Но ты думаешь, что это принесет Таму только огорчение?
Он посмотрел на Аманду, но темнота скрывала выражение ее лица.
– А что еще? Что ты имеешь в виду? – спросил Хэл.
Она не сразу отозвалась. А когда заговорила, то несколько другим тоном, почти беспристрастным.
– Ты знаешь сказку об Огромном Темном Месте? – спросила она.
Хэл автоматически попытался обратиться к центральной памяти Энциклопедии, чтобы найти эту историю; но у него ничего не вышло – слишком он устал и чувствовал себя разбитым. К тому же Хэл догадывался, что Аманда сама хотела рассказать ее; иначе бы она о ней не упомянула.
– Нет, – ответил он.
– Однажды встретились солнце, дождь и ветер, – мягко начала она. – И дождь был расстроен – настолько, что почти превратился в снег.
«Это просто ужасно, – заявил он солнцу и ветру, – я только что увидел нечто такое, во что не поверил бы, скажи мне об этом кто-то другой. Огромное Темное Место. Я никогда не видел места, которое было бы таким темным и ужасным. Я поспешил скрыться оттуда – оно напугало меня до смерти».
Ветер рассмеялся.
«Ну, ну, никакое место не может быть настолько страшным. Я даже не думаю, что оно существует в природе. Ты его придумал. Не правда ли, солнце?»
