сильнее любого взрослого мужчины.
— Больше похоже на сказку, — усмехнулся Ведьмак. — От кого ты этого наслушалась? От своей тети?
— Кое-чего от нее. Остального — от сестер Маулдхилл. Это они поймали меня у окраины Бейли. Я просила отпустить меня. Говорила, что больше не общаюсь со своей семьей, но они силой заставили меня выдать то, чего я не хотела. Прости, Том, я не могла сопротивляться. Рассказала о тебе, о том, что ты собираешься на Пендл, чтобы спасти своих родных. Даже открыла Маб, где ты остановился. Мне правда очень жаль…
Слезы заблестели в глазах Алисы. Я подошел к ней и обхватил за плечи.
— Ничего страшного.
— Еще кое-что вам нужно знать, — прикусив нижнюю губу и глубоко вздохнув, произнесла девочка. — Пока я была в плену у Маулдхиллов, Малкины и Дины приходили к ним. Всего по двое с каждой стороны. Разговаривали у костра, но я была слишком далеко, чтобы расслышать слова. Думаю, они убеждали Маб помочь им в чем-то. Но я видела, как она покачала головой и прогнала их.
Ведьмак недоуменно посмотрел на Алису.
— С какой стати Малкинам и Динам обсуждать что-то важное с простой девчонкой?
— Многое изменилось здесь с вашего последнего визита, Джон, — задумчиво заметил отец Стокс. — Шабаш Маулдхиллов становится все сильнее и постепенно бросает вызов двум другим. И это заслуга нового поколения. Пусть Маб всего четырнадцать, она опаснее любой взрослой ведьмы. Она уже лидер целого клана, и все остальные боятся ее. Говорят, девочка очень хороша в подглядывании и предсказаниях — сильнее ведьм прошлого. Не исключено, что Малкины создали этого Тибба в противовес растущей мощи Маб.
— Тогда будем надеяться, что она не передумает и не станет заключать союз с другими шабашами, — мрачно сказал Ведьмак и снова обратился к Алисе: — Ты говоришь, Тибб видит на расстоянии. Это вроде дальнего нюха?
— Дальний нюх и одновременно способность к прорицанию, — пояснила девочка. — Но ему нужна свежая человеческая кровь, чтобы делать все это…
В комнате воцарилась тишина. Отец Стокс и Ведьмак обдумывали слова Алисы. Учитель не верил в предсказания, но его явно сбивало с толку то, что Тибб узнал о маминых сундуках. Ситуация становилась все хуже и хуже. Дурные предчувствия одолевали меня с тех пор, как Ведьмак впервые сказал, что мы отправляемся на Пендл разбираться с ведьмами. Их же так много! Как можно рассчитывать одолеть всех? И как нам быть теперь, когда Джек сидит в темнице под крепостью Малкин?
— Зачем ведьмы захватили моих родных? — спросил я. — У них есть сундуки. Почему не оставили брата с семьей дома?
— Иногда они делают что-то просто из вредности, — ответила Алиса. — Малкины легко могли убить твоих близких на ферме. Но, похоже, взяли их в качестве заложников — это лучший способ выманить у тебя ключи.
— Теперь нам известно, где Джек, Элли и Мэри, — сказал я, чувствуя, как нарастают гнев и нетерпение. — Что будем делать?
— Думаю, парень, в наших силах только одно, — ответил Ведьмак. — Обратиться за помощью. В попытках разобщить кланы я планировал весь конец лета и осень нападать на наших врагов по отдельности. Однако сейчас мы вынуждены действовать быстро. Я не в восторге от предложения отца Стокса, но он убежден, что это единственный способ спасти твоих родных.
— Тут, несомненно, существует элемент риска, но разве у нас есть выбор? — заговорил священник. — В деревнях Дьявольского треугольника есть те, кто по доброй воле или из страха поддерживает ведьм. Кроме того, в кланах состоят и мужчины. Даже если мы пробьемся сквозь их заслон, крепость Малкин практически неприступна. Она построена из доброго камня, окружена рвом, имеет подъемный мост и прочную обитую железом дверь. Фактически это маленький замок. Итак, юный Том, вот что я предлагаю. Завтра мы с тобой пойдем в Рид и поговорим с местным судьей. Как ближайший родственник похищенных, ты подашь официальную жалобу. Судью зовут Роджер Ноуэлл, пять лет назад он был шерифом в Кастере. Он эсквайр, всего на ранг ниже рыцаря, и, кроме того, человек честный и добрый. Посмотрим, может, удастся побудить его к действию.
— Ага, и пока он сидел в Кастере, к суду не была привлечена ни одна ведьма, — заметил Ведьмак. — Как известно, обвинения обычно ложны, и все же это много говорит о нем. Видишь ли, он вообще не верит в колдовство. Он человек рациональный. Приверженец здравого смысла. Для него ведьм просто не существует.
— Как с такими взглядами можно жить на Пендле? — удивился я.
— Есть ограниченные люди, — ответил хозяин. — И в интересах кланов, чтобы судья не расширял кругозор. Его ушей и глаз не касается ничего, что могло бы заронить хоть малейшее подозрение в собственной неправоте.
— Но мы не станем никого обвинять в колдовстве. — Отец Стокс достал из-под сутаны лист бумаги. — Кража и похищение людей — в это господин Ноуэлл верит. Здесь показания двух человек, которые видели, как твоего брата и его семью везли через Голдшоу-Бут в крепость Малкин. Я записал их слова вчера, и люди поставили крестик. Видишь ли, не все в Дьявольском треугольнике в союзе с ведьмами или так уж опасаются за свою шкуру. Правда, я пообещал не называть имен, а иначе жизнь смельчаков не будет стоить и охапки соломы. Однако этого хватит, чтобы Ноуэлл взялся за работу.
Предложение мне не очень понравилось. Но что-то же надо делать, а ничего другого в голову не приходило.
На втором этаже в доме отца Стокса располагались четыре комнаты — достаточно места для троих гостей. Проспав несколько часов, все с рассветом были уже на ногах. Позавтракав холодной бараниной, мы со священником отправились в путь по западной дороге, оставляя холм Пендл слева.
— Рид к югу от Сабдена, — объяснил священник. — Но даже если бы мы шли в Бейли, я выбрал бы этот маршрут. Он безопаснее. Тебе очень повезло нынче ночью остаться целым и невредимым в Ведьмовской лощине.
Чтобы не привлекать внимания, я не взял ни плаща, ни посоха. Мало того что местность кишела ведьмами, так еще и господин Ноуэлл не верил в колдовство; вряд ли он стал бы тратить время на ведьмаков или их воспитанников. Никакого оружия против тьмы при мне тоже не было. Я доверился отцу Стоксу, обещавшему проводить меня в Рид и привести обратно еще до захода солнца.
Спустя примерно час мы остановились у ручья напиться холодной воды. Отец Стокс снял ботинки и устроился на берегу, свесив ноги в быструю воду.
— Приятное ощущение, — улыбнулся он.
Я кивнул и тоже улыбнулся. Я сел рядом, но обувь снимать не стал. Стояло чудесное утро: солнце постепенно согревало воздух, на небе ни облачка. Живописное место! Окрестные деревья не заслоняли Пендл. Сегодня он выглядел иначе, как-то дружелюбнее. Зеленые склоны усеивали белые пятнышки, некоторые из них двигались.
— Там много овец, — кивнул я на холм.
Ближе к нам, на поле за ручьем, также было полно овец и блеющих почти взрослых барашков, которых совсем скоро разлучат с матерями. Это казалось жестоким, но сельское хозяйство давало средства к существованию, и овцы все равно заканчивали жизнь под ножом мясника.
— Ага, — отозвался священник. — Округ, без сомнения, овечий край. Богатство Пендла. Мы производим лучшую баранину в Графстве, и у некоторых животноводов дела идут очень хорошо. Тем не менее эта благодать уравновешивается вопиющей бедностью. Многие зарабатывают на хлеб нищенством. Я пытаюсь облегчить их страдания и как священник получаю от этого удовлетворение. Фактически я сам превратился в попрошайку. Выманиваю у прихожан деньги, одежду и еду, а потом раздаю беднякам. Стоящее дело.
— Более стоящее, чем ведьмачество, отец? — спросил я.
Он улыбнулся.
— Для меня, Том, ответ такой: да. Однако каждый должен идти своим путем.
