— Вот, наймешь повозку.
Он протянул маленькую серебряную монету.
— Как отцу Стоксу удалось пройти мимо домового через весь сад? — спросил я, убирая деньги в карман штанов.
Ведьмак улыбнулся.
— Так ведь, парень, не в первый раз, домовой хорошо знает его. Когда-то отец Стокс был моим учеником. И, могу добавить, очень успешным. В свое время он окончил курс, но позже понял, что его истинное призвание — церковь. Он может оказаться очень полезен, поскольку выучился и на ведьмака, и на священника. Вдобавок Стоксу известна вся подноготная Пендла, что делает его незаменимым союзником.
Мы отправились в путь в полдень. Стояла прекрасная летняя погода — над головой светило солнце, повсюду пели птицы. Я шел домой в компании Алисы и предвкушал встречу с маленькой Мэри, Джеком и его женой Элли, снова ожидавшей малыша. Мама предсказала рождение мальчика, которого так хотел брат; именно он унаследует ферму после смерти Джека. Я должен был сиять от счастья. Однако чем ближе мы подходили к ферме, тем плотнее, словно черное облако, меня окутывала печаль.
Папа мертв; мама не встретит на пороге. А дом… Никогда больше он не будет мне настоящим домом. Такова грустная истина, а я все никак не могу смириться с ней.
— Пенни, если обратишь на меня внимание, — улыбнулась Алиса.
Я пожал плечами.
— Перестань, Том, развеселись! Сколько раз повторять? Надо наслаждаться жизнью, пока мы не на Пендле, где, по-моему, окажемся уже на следующей неделе.
— Прости, Алиса. Просто я думаю о маме и папе. Не могу ни на минуту забыть о них.
Девочка подошла и сочувственно сжала мою руку.
— Тебе тяжело, Том, понимаю. Но, уверена, когда-нибудь ты снова встретишься с мамой. Кстати, неужели тебе не интересно, что она оставила в сундуках?
— Интересно, не стану отрицать…
— Смотри, вон приятное местечко. — Она кивнула в сторону от тропинки. — Я есть хочу. Давай перекусим.
Мы уселись на травянистой насыпи в тени мощного дуба и достали сыр. Оба так проголодались, что смели все разом. Сейчас я был не на службе, и нужда поститься отпадала, а еда всегда найдется где-нибудь по дороге.
Алиса словно прочла мои мысли.
— В сумерках я поймаю парочку сочных кроликов, — улыбнулась она.
— Было бы здорово! Знаешь, Алиса, ты много рассказывала о ведьмах вообще, но почти ничего — о Пендле и тамошних обитателях. Почему? Полагаю, мне нужно знать как можно больше, раз мы собираемся туда.
Алиса нахмурилась.
— Тяжело думать об этом месте. Не люблю говорить о своих родных. Не хочу упоминать о Пендле — страшно даже представить, что вернусь туда.
— Странно, но мистер Грегори тоже никогда особо не распространялся о Пендле. Хотя, казалось бы, следует обсудить и согласовать действия.
— Он такой — старается держать все в секрете. У него, несомненно, уже имеется план. Уверена, он раскроет его, когда придет время. Вообрази только! У старика Грегори есть друг! — сменила тему Алиса. — И вдобавок священник!
— Знаешь, что у меня в голове не укладывается? Как можно отказаться от профессии ведьмака и стать священником?!
— Так же, как отказаться от профессии священника и стать ведьмаком, — рассмеялась Алиса. — Вспомни старика Грегори!
Она была права — Ведьмак когда-то учился на служителя церкви, — и я тоже рассмеялся. Однако мое мнение не изменилось. Насколько я мог судить, священники молятся и все, они не вступают в схватку с тьмой напрямую. Им не хватает практических знаний, которые дает наше ремесло. Мне по-прежнему казалось, что отец Стокс сделал шаг в неверном направлении.
Незадолго до наступления сумерек мы снова остановились, на этот раз в низине между холмами, ближе к лесу. Небо было ясное, на юго-востоке поднималась убывающая луна. Алиса ушла на охоту, я развел костер. Не прошло и часа, как она уже жарила кроликов. Они истекали соком, который шипел на горящих дровах. Рот наполнился слюной.
Меня по-прежнему разбирало любопытство насчет Пендла, и, несмотря на нежелание Алисы рассказывать о своей тамошней жизни, я снова попытался разговорить ее.
— Ну же, Алиса! Знаю, тебе тяжело даются воспоминания, но мне нужно больше знать о Пендле.
— Наверное, — ответила она, глядя на меня поверх костра. — Советую приготовиться к худшему. Не очень-то приятное место. И все боятся. Куда ни придешь, страх написан на лицах. Я не осуждаю крестьян, потому что ведьмы знают почти обо всем, что происходит в деревнях. С наступлением темноты люди поворачивают зеркала к стене.
— Зачем?
— Так колдуньи не могут подглядывать за ними. Никто не доверяет зеркалам ночью. С их помощью ведьмы, чаще всего Маулдхиллы, шпионят за простыми жителями. На Пендле никогда не знаешь, кто или что внезапно посмотрит на тебя из отражения. Помнишь старую Мамашу Малкин? Вот с такими противниками мы столкнемся.
Мороз побежал по коже. Мамаша Малкин была самой злобной ведьмой Графства, и год назад с помощью Алисы я сумел уничтожить ее. Но перед этим она едва не погубила Джека и его семью.
— И хотя ее больше нет, на Пендле всегда найдется кто-нибудь, готовый надеть башмаки мертвой ведьмы, — мрачно подытожила Алиса. — В особенности среди Малкинов. Некоторые из них живут в крепости Малкин. Вот уж где не стоит болтаться по ночам! На Пендле то и дело пропадают люди — по большей части в башне они и кончают. Туннели, ямы и темницы под ней полны костей убитых.
— Почему ничего не предпринимают? — воскликнул я. — Как шериф в Кастере терпит все это?
— Ну, прежде он посылал на Пендл судей и констеблей, и не раз. Но все без толку. Чаще всего они вешали не того. Например, старую Анну Фэрборн. Ей было почти восемьдесят, когда ее в цепях отволокли в Кастер. Сказали, что она ведьма, но это была неправда. Тем не менее она заслуживала виселицу, потому что отравила трех своих племянников. Такое не редкость для Пендла. Говорю же, это скверное место. И навести там порядок нелегко, поэтому старик Грегори и медлил так долго.
Я кивнул.
— Я лучше многих знаю, каково это — обретаться там, — снова заговорила Алиса. — Несмотря на соперничество, Малкины и Дины часто вступают в брак. По правде говоря, и те и другие ненавидят Маулдхиллов гораздо сильнее, чем друг друга. Жизнь на Пендле очень непростая. Я провела там большую ее часть, но все равно не понимаю своих родственников.
— Ты была счастлива? В смысле, до того, как переселилась к Костлявой Лиззи?
Алиса долго молчала, избегая моего взгляда, и я понял, что не следовало спрашивать. Она никогда много не рассказывала о годах, проведенных с родителями и с Лиззи после их смерти.
— Я мало что помню до Лиззи, — ответила она наконец. — В основном ссоры. Лежала в темноте и плакала, а папа и мама грызлись, словно кошка с собакой. Но иногда они разговаривали и смеялись, так что, в общем, терпимо. Потом все изменилось. Молчание. Лиззи была не из болтливых. От нее скорее дождешься затрещины, чем доброго слова. Очень задумчивая она была. Смотрела на огонь и бормотала заклинания. А если пялилась не на пламя, то — в зеркало. Иногда я тоже кое-что видела из-за ее плеча. Всяких тварей, которым не место на земле. Они меня ужасно пугали. Лучше уж ругань родителей.
— Ты жила в крепости Малкин?
— Только шабаш Малкинов и несколько избранных помощников обитают в башне, — помотала головой Алиса. — Но я порой ходила туда с мамой. Правда, под землю никогда не спускалась. Все там
