– Что делает все человечество? Ждать. Ждать, когда случится что-то. Это один из законов науки. Всякий феномен, происшедший однократно, остается непознанным. Он должен повториться, или измениться, или развиться, словом, для того чтобы его можно было понять, с ним должно что-то произойти.
Он чувствовал свое превосходство над ней, поскольку ощущал себя умным и старался быть храбрым. Кто-то внушил ему, что мудрости чужд страх, вот он и старался изо всех сил быть мудрым.
– У вас нет такого ощущения, что вы сами убежали на эту яхту с каким-то мужчиной или же к какому-то мужчине? – спросил он и, прочитав в ее глазах удивление, продолжил уже несколько в ином плане: – В своих мечтах я обладал множеством яхт. Да, о чем только не мечтает подросток! Но в конце концов все сводится к одному: как убежать от окружающего нас мира. Вот вы, от чего убежали вы?
Он сознательно повторил вопрос еще раз, и она ухватилась за него как за спасительную соломинку:
– Наверное, от школы. Там такая скука! Зубришь, зубришь, а жизнь проходит мимо и даже «здрасьте» не говорит! Я люблю биологию и литературу, но и по этим предметам учителя
такие, что…
– Я предполагаю, что вы убежали и еще от чего-то? – он постарался, чтобы фраза была сказана без каких-либо иронических намеков.
– Вроде бы и от мужчин. Они тоже такие скучные, такие скучные, а с претензиями и придирчивые. Но никакого мужчины в моей жизни пока еще не было. Правда!
– А я? – усмехнулся он.
– Прошу вас, давайте не будем об этом! – сказала она, однако в словах ее не послышалось слишком активного протеста.
– Именно об этом и надо говорить, если мы хотим понять, как влияет время на нас самих.
– Но от чего же тогда убежали вы?
– В моей голове столько всякого-разного, о чем я и не помышлял никогда. Понимаете?
Малышка усердно закивала головой, слишком усердно, и он подумал, как бы в этой головке окончательно все не перепуталось.
– Ах да, ведь я собирался досрочно свести всех с ума в институте. Рецензент сказал, что моя диссертация станет событием. Так разве от триумфа бегут? И в то же время я ощущаю себя страшно отчаявшимся человеком. Хочется спрятаться куда-нибудь от всего на свете – от приборов и книг, от всякого рода премудростей, в одиночестве встать обнаженным перед Вселенной и крикнуть ей: «Ведь ты для того вроде бы и создала меня, чтобы познавать себя! Давай выкладывай наконец, что мучает тебя, что это за тайны, которые ты хочешь понять через меня…»
– Знаете, – испуганно оборвала его девушка, – у меня сейчас… у меня сейчас такое ощущение, что я видела все это, знаю все это откуда-то.
– Видели меня голым?
– Нет! Я наверняка читала о чем-то в этом роде.
– О да, при нынешних средствах массовой информации человек не имеет возможности быть оригинальным даже в самых интимных своих помыслах. В прочем, у йогов то же самое. Но я не хочу, как они, понимаете? Не верю в их абсолютное бытие! Нам не нирвана нужна, нам развитие нужно.
– Вы не опьянеете? – спросила она, заметив, что он снова налил себе.
– А почему бы не напиться? Зато веселее будет!
– Прошу вас, не надо! – отвела она решительным жестом горлышко бутылки от своего бокала. – И вам хватит.
– Да, меня и так уже повело. Пойду сварю кофе.
Однако не пошел. Он все еще ждал, когда женщина скажет ему нечто такое, что не было бы связано с ее чувством страха и обреченности.
– Так о чем ваша диссертация? – спросила она, и он, скрывая свое разочарование, улыбнулся.
– Вы читали Брехта? В одном из его рассказиков о господине Кройдере этого самого господина спросили, над чем он трудится в данный момент, и он ответил: «Над следующим своим заблуждением».
Однако порадоваться удачному ответу – своему и господина Кройдера – ему не удалось, поскольку уже в следующее мгновение он вдруг осознал, что никогда не читал этого писателя, смотрел всего лишь одну его пьесу, и ни за что на свете не мог бы ответить, откуда знает о существовании такого рассказа. Она старательно пыталась усвоить услышанное и спросила:
– Вы хотите сказать, что все – заблуждение?
– Не я. Это говорит Кройдер. Но наше положение в общем и целом действительно таково. Мы знаем, что всякое новое знание завтра или послезавтра будет опровергнуто. Таков путь познания. А тем, кто спешит, я бы рекомендовал отправиться к йогам. Однако не от йогов человечество ожидает услышать истину, правда? И не от попов.
– И это не вызывает у вас отчаяния?
– Я пока еще в самом начале своего пути, мне пока еще приятно верить в собственные заблуждения, – ответил он и снова, в который раз, почувствовал, что эта кокетливая насмешка над самим собой тоже была ему не присуща. То ли он так напился, то ли сам не знает, чем похвастаться перед этой малышкой.
– Если только и это не заблуждение… – произнесла она. Затем спросила: – Но что мы будем все же сейчас делать?
– Давайте играть в кино, давайте сыграем наш фильм! «В начале весны», кажется? Я играл однажды в пьесе, когда учился в школе. Отрепетируем, а когда выйдем отсюда…
