разрушите старые лабиринты, прежде чем сможете двинуться к новым. Это трудно.
— Если речь о посредственном сражении с этим... — я кивнул в сторону бычьей туши. — То да.
— Было довольно забавно. Я пропускаю метания, девичьи прыжки над рогами, барахтанье в воздухе с приземлением на потную спину и прыжок в песок. Человечество обладало вкусом. Ты еще можешь этого добиться, но пока ты слишком юн.
— Куда ушли все эти люди, ФЕДРА?
— Я полагаю, туда же, куда и Челка.
Что-то музыкальное звучало внутри металлической коробки у моей головы.
— Но ты не совсем человек и ты не сможешь оценить этого. И не пытайся. Мы здесь внизу несколько поколений стараемся следить за вами и отвечаем на вопросы, которые сами никогда и не подумали бы задать. С другой стороны, мы веками выжидаем крупицы информации о вас, которая может показаться наиболее очевидной и основополагающей: откуда вы и что вы делаете здесь. Тебе не приходило в голову, что ты можешь ее себе вернуть?
— Челку? — я вскочил. — Где? Как? — я вспомнил загадочные слова Ла Страшной.
— Ты в неправильном лабиринте, — повторила ФЕДРА. — А я не настолько ориентируюсь, чтобы указать тебе правильный путь. Кид Смерть прошел здесь совсем недавно, и, может быть, ты сможешь приблизиться к ней и успеешь просунуть ногу в дверь, а палец в пирог.
Я встал на колени.
— ФЕДРА, ты сбила меня с толку.
— Беги.
— Куда? Какой путь правильный?
— Опять заводишься. Я же уже говорила, что ты обращаешься не по адресу. Я хочу помочь, но я не знаю куда тебе идти. Но лучше отправляйся побыстрее. Когда садится солнце и наступает прилив, здесь собираются и кричат привидения.
Я вскочил и взглянул на несколько темнеющих входов. Ну, чуть-чуть логики... Зверь пришел оттуда. Что если я пойду именно в эту дверь?
Долго в темноте слышалось только мое дыхание и дробь капель. Я споткнулся о ступеньку первой лестницы, вскочил и стал подниматься. Опять жестоко набивая шишки на голове и плечах, я на ощупь обошел всю лестничную площадку и наконец понял, что вокруг много маленьких проходов, которые,
Я взял мачете и выдул из него остатки крови. Мелодия поплыла над камнями, кружась, как хлопья слюды в солнечном свете.
Что-то ударило по пальцу на ноге.
Я подпрыгнул, выругался и, продолжая играть, пошел дальше с милыми, любимыми звуками.
— Эй...
— ...Чудик...
— ...это ты? — детские голоса проникали ко мне сквозь камни.
— Да! Конечно я! — я повернулся и уперся руками в стену.
— Мы прибежали назад...
— ...смотрели и Ло Ястреб...
— ...он велел нам идти вниз, в пещеру, искать тебя...
— ...потому что думает, что ты заблудился...
Я засунул мачете в ножны, висящие за спиной.
— Прекрасно!
— Где ты?
— Напротив вас, с другой стороны.
Я снова ощутил, что окружен каменными стенами.
Мои пальцы нащупали какой-то проем. Он был около трех футов в ширину.
— Подождите!
Я подтянулся, вскарабкался на край и увидел слабый свет в конце тоннеля. Я пополз по нему, высунул голову и посмотрел вниз на троицу братьев Блой. Они стояли в пятне света, проникающего в подземный лабиринт сквозь провал.
Блой-2 шмыгнул носом и утерся кулаком.
— О, — сказал Блой-1. — Ты уже здесь.
— Более или менее, — я прикинул высоту и спрыгнул к ним вниз.
— Черт побери, — сказал Блой-3. — Что с тобой случилось?
Я был с ног до головы в бычьей крови, исцарапанный, в синяках и кровоподтеках и еле держался на ногах.
— Пошли. Куда идти?
Мы выбрались на поверхность и увидели Ло Ястреба.
Ло Ястреб стоял (помните, он сломал ребро, и это выяснилось только на следующий день) возле дерева, обхватив его рукой. Он вопросительно посмотрел на меня.
— Да, — сказал я. — Я убил его. Дело сделано, — я был ужасно измучен.
Ло Ястреб послал детей вперед. Мы пробирались сквозь высокую траву, как вдруг раздался треск ломающихся ветвей.
Я присел.
Это был просто кабан. До него можно было дотянуться рукой. Вот и все.
— Пойдем, — усмехнулся Ло Ястреб, поднимая свой арбалет. Больше не было сказано ни слова. У Ло Ястреба не хватило силы оглушить его, и мне самому пришлось заколоть зверя. После предыдущей
Продираясь сквозь колючки, мы пошли в сторону деревни.
Голова кабана весила пятнадцать фунтов. Ло Ястреб тащил ее на спине.
Тушу мы разделали на четыре окорока, и я, связав их, тащил по два на каждом плече. Мы уже подходили к деревне, когда встретили Увальня. Он пошел вместе с нами, и уже у самой деревни он сказал:
— Ла Страшная предупредила нас о Челке и о животных. Она видела кое-что о тебе и о других жителях деревни.
— Как? Обо мне? Что обо мне?
— О тебе, Челке и Навознике, стороже клетки.
— Глупости, — я заморгал, шагая позади него. Потом поравнялся.
— Вы все родились в один год, — хмыкнул Увалень.
— Но мы все — разные...
Ло Ястреб посмотрел вверх, потом вниз на реку. На меня он не взглянул.
— Я ничего не умею делать с животными или с галькой, как Челка.
— Ты умеешь делать другие вещи. Ле Навозник тоже.
Он так и не взглянул на меня. Солнце наполовину исчезло за медными горами. Река стала коричневой. Он шел молча. Как облачко, несущееся по небу, я побежал к воде, опустился на колени, положил мясо рядом с собой и умылся илистой водой.
Вернувшись в деревню, я сказал Кэрол, что если она приготовит для меня окорок, то, получит половину моей доли.
— ...будь уверена.
Но она продолжала рассматривать найденное ею птичье гнездо:
— Подожди минутку.
— Поторопись, а?
— Хорошо, хорошо. Куда ты так спешишь?
— Послушай, я отполирую для тебя кабаньи клыки, сделаю наконечник для копья ребенку или еще что- нибудь, только чтобы ты ко мне больше не приставала.
— Хорошо, я... слушаю, да и вообще это не твой ребенок. Это...
Но я уже бежал, ноги прямо сами несли меня туда.
