можно, но без пошлости и вульгарности.
Американским ученикам не присуща российская жестокость. Они не обижают друг друга. Невозможно даже представить себе такие обязательные атрибуты нашей школы, как различные группировки внутри класса и вражда между ними или коллективная травля какого-то одного ученика. Полностью отсутствует задирание девочек мальчиками. Ни разу не заметил издевательств над слабыми и мягкотелыми учениками со стороны более сильных и наглых.
В хороших классах студенты подчеркнуто вежливы с учителем. Но даже в самых плохих они видят в учителе скорее друга, чем врага. Помню, я был приятно удивлен, когда в конце учебного года некоторые ученики подарили мне сушенные яблоки — символ признательности учителю. К стати, ценные подарки со стороны учеников их родителей в американской школе не практикуются. Я уже не уже не говорю о поборах на ремонт школы и пр. Учитель пользуется среди студентов уважением, если он хоть что-нибудь собой представляет. Впрочем, американские дети так же, как и наши, способны вывести из себя, но делают это не из вредности, а просто из-за своего разгильдяйства. Кнопки на стуле у учителя совершенно исключены.
Другой отличительный момент — американские ученики незакомплексованы и ничем не стеснены. В классе они могут сидеть на стуле, скрестив ноги по-турецки или закинув ногу на парту. Причем это не поза, не вызов учителю — это в порядке вещей, даже самые примерные ученики так частенько делают. Если им сказать, что вам это не нравится, они больше не будут этого делать в вашем классе.
Американские студенты не испытывают никаких комплексов по поводу своего вида. Выше уже шла речь о том, что излишним весом страдают очень многие, но это их не сильно заботит. Тот, кто у нас обречен быть посмешищем, здесь очень часто является душой общества.
Все дети очень просто и часто небрежно одеты. Шорты в футболка у юношей и та же самая футболка и юбочка у девушек. Причем и юбка, и футболка могут быть старенькими, застиранными и чаще всего наглаженными. Наши старшеклассницы никогда не позволят себе прийти в школу в таком виде. Комбинация элементов одежды просто поражает наше российское воображение. О юношах я промолчу, но вот то, что носят девушки, просто режет глаз. Как вам, например, понравится сочетание юбки с кедами? Помните, был такой вид обуви в Советском Союзе? Здесь они очень популярны. А самым любимым видом обуви у белых девочек являются сланцы, да-да, те самые, с резиновой подошвой и лямочкой между пальцами, что мы надеваем на пляж или в баню. Примечательно, что они их носят круглогодично — и в летнюю жару, и зимой, когда температура воздуха опускается чуть ли не до ноля градусов. В холодную погоду под юбку девочки могут надеть спортивные штанишки, очень напоминающие наши совковые мужские хлопчатобумажные трико с отвисшими пузырями на коленках.
Нельзя сказать, что девушки не хотят выглядеть красивыми, просто здесь свое понимание красоты. Кстати, взрослые белые дамочки меньше всех озабочены своим внешним видом. Они могут приехать в магазин непричесанными, в мятых футболке и шортах, больше напоминающих трусы. В том же виде они прогуливаются с детьми возле своего дома или на детских площадках. Правда, на работу одеваются соответствующе. Больше всех следят за своим видом черные женщины: они всегда накрашены, волосы уложены и залачены.
Но то взрослые, а в школе все предельно просто. Поэтому среди учеников совершенно исключено различие по качеству и стоимости одежды. Они не обращают большого внимания на то, на каком автомобиле ездят они сами или их родители. Соответственно нет дифференциации и по количеству денег либо социальному статусу родителей. Вернее, она есть, но никак не выпячивается в общении друг с другом.
Что такое хорошо и что такое плохо
Следующий момент очень важный и серьезный. Я хочу остановиться на нем подробнее. У американских студентов за редким исключением, абсолютно отсутствует идея оппозиции учителю, школе, администрации, то что так характерно для российской системы в целом и российских детей в частности. Быть хулиганом и иметь плохие оценки в американской школе не считается круто. Также не круто пить, курить и ругаться матом. А иметь примерное поведение для мальчика не считается зазорным. Наоборот, быть прилежным учеником и иметь хорошие оценки в школе у них престижно (cool), а двоечники считаются не лидерами, а неудачниками (looser). Также престижно заниматься какой-нибудь общей работой, быть на виду. Все это является результатом целенаправленного воспитания или идеологии в области образования.
Вспомните, как воспитываются наши дети. Вспомните, как часто в наших фильмах главный герой противостоит системе и лицам, по своему служебному положению эту систему олицетворяющим. Вспомните, как часто наш герой должен принять решение, идущее вразрез с системой. И он делает это на основе своих представлений о добре и зле, на основе своих жизненных ценностей. Он дает свою оценку всему происходящему. Он имеет свое собственное мнение…
Все это совершенно противопоказано детям американским. За них уже все продумали и решили. Их личные ценности должны быть адекватными с ценностями системы. И одна из главных ценностей выше уже шла речь об этом) — это следование инструкциям. Чтобы быть хорошим членом общества, совсем не обязательно делать что-то хорошее. Достаточно не делать ничего плохого, то есть не нарушать инструкции. Принести оружие в школу плохо не потому, что это плохо, а потому, что это нарушает вполне конкретной инструкции — пункт такой-то, абзац такой-то. И это с детства в них усиленно воспитывается. К 16 — 17 годам они уже вполне сформировавшийся продукт системы.
Один маленький пример. У меня в классе во время урока громко разговаривает черная девочка. Честно говоря, это уже и не девочка вовсе. Ей 18 лет, и она должна бы быть в двенадцатом классе. Но, видимо, в прошлом году завалила несколько предметов и поэтому оставлена на второй год, теперь числится в одиннадцатом. Это говорит о том, что проблемы у нее не только с химией. В девочке 180 сантиметров роста и не меньше 100 килограммов веса, а то и все 120. Так вот, я делаю ей одно замечание, другое. Ноль внимания. После того как замечания не дают результата, я, следуя инструкциям, вывожу ее из класса — для приватной беседы в коридор, и там случайно наталкиваюсь на проходящего мимо завуча.
Завуч, видя, что начинающий учитель в нестандартной ситуации, интересуется в чем дело, я все вкратце объясняю. В ответ девочка начинает утверждать, что не делала ничего дурного. Мол, все разговаривают, и она совершенно не понимает, почему я привязался именно к ней. Это у них наиболее частая отмазка — 'все разговаривали'. Но я это уже проходил и потому вполне педагогично замечаю: «Бритни, мы сейчас говорим не обо всех, а конкретно о тебе. Ты должна отвечать за свои поступки». Она знает, что таковы правила: коллективное не снимает персональной ответственности. Девочка в легком замешательстве. 'Я помогала Тиффани, так как она попросила меня объяснить ей непонятную задачу', — изобретает она на ходу после недолгой паузы. Тут уже я в замешательстве. Я еще не знаю, как это крыть. Но хорошо знает завуч. 'А ты спросила у учителя разрешения помочь твоей подруге?' — спрашивает она ее. Девочка опускает глазки и говорит виноватым голосом: «Нет». Она вспоминает, что есть такая инструкция — спросить разрешения у учителя. Она эту инструкцию нарушила. 'В следующий раз, если захочешь кому-то помочь, — педагогично продолжает завуч, — спроси разрешения у учителя, и тогда тебя никто ни в чем не обвинит'.
Я смотрю на все это и с трудом сдерживаю смех. Девочка-тетя виновато стоит перед нами, потупив глазки. Ее поймали на нарушении инструкции. Громко разговаривать плохо не потому, что это мешает учителю, остальным ученикам, а потому, что существует такая инструкция. И тут я вспоминаю, что действительно многие дети постоянно спрашивают у меня, можно ли им помочь друг другу.
О правилах
Тут уместно будет перейти к различиям между учениками двух разных школ — хорошей и плохой.
