современное искусство живые соки древней народной мудрости. Обработки африканских сказок и легенд изданы поэтом Берега Слоновой кости Бернаром Дадье. Песни народа йоруба воссоздает нигерийский поэт Адебой Бабалола. Известная поэтесса Ганы Э. Т. Сазерленд в своих стихах не раз обращалась к мотивам народных сказок. Эти примеры можно было бы умножить. Большинство африканских поэтов, как и Бираго Диоп, хорошо знают, что «дерево растет потому, что его корни уходят в глубь кормилицы-Земли».
Для Африки фольклор играет, однако, особую роль. В то время как современная литература европейских стран имеет за собой великие традиции классической литературы, традиция писателей в большинстве стран тропической Африки — по преимуществу устные. Из поколения в поколение певцы и сказители передавали сказки и легенды, предания и мифы, исторические сказания и песни.
Известно, что раньше сказки нельзя было рассказывать днем. Но их рассказывали вечерами сказители-гриоты. И такие вечера сказок одновременно превращались и в своеобразное представление, и в своеобразную школу. Представление — ибо рассказчик подчеркивал образы сказок мимикой, жестом, интонацией, подражая грозному рычанию льва или гнусавому голосу гиены. Школа — ибо молодому поколению передавалась в сказках вековая мудрость народа, «своя мудрость», столь отличная от того, что внушалось в школах, созданных колонизаторами. В условиях колониального режима, когда большинство народа оставалось неграмотным, а школа — чуждой ему, сказки, легенды, пословицы, предания становились для народа важным средством воспитания и образования.
Бираго Диоп рассказывает в предисловии, как вошел в его творчество мир африканского фольклора. Сказки, услышанные в детстве от бабушки, сказки, рассказанные ему через много лет известным гриотом- сказителем Амаду Кумба, сказки, подслушанные во многих деревнях, где бывал поэт, — вот основа. К ним присоединилось множество жизненных наблюдений. Бираго Диоп опускает традиционные зачины и концовки народных сказок: «Слушайте сказку! Пусть сказка придет!» или: «…отсюда ушла моя сказка и упала в море. Первый, кто вдохнет ее, попадет в рай!» Но зато мы нередко находим в его сказках обрамления, в которых открывается образ самого автора — доктора-ветеринара, объезжающего на своем джипе, вместе с шофером Алоисом, широкие равнинные области Сенегала, Судана, Верхней Вольты. Эти обрамления подчеркивают авторский характер сказок и как бы включают фольклорные мотивы в мир современной африканской жизни.
Бираго Диоп родился в Сенегале в 1906 году и получил высшее образование во Франции. Его стихи разных лет изданы в сборнике «Отблески и проблески» (Leurres et lueurs, 1960). Жизнь В. Диопа, врача- ветеринара, тесно связанного самой работой с африканской деревней, была всегда богата впечатлениями, которые писатель щедро разбрасывает в своих сказках. Замечания Диопа о крестьянском быте, о падеже скота, о роли мусульманского духовенства выходят, конечно, за рамки фольклорных мотивов, а такие сказки, как «Кость», «Повод», «Сарзан» скорее можно назвать рассказами.
Среди сказок Бираго Диопа есть волшебные, бытовые, сказки о животных (сказки-басни). Но это деление условно. Во всех них, только в разном обличье, встает реальный мир африканской деревни, ее отношения, ее типы, сложившиеся еще в давние времена нормы поведения и морали патриархальной деревенской общины. Но видны напластования позднейших и совсем недавних времен — приметы современной Африки: коменданты округа, джипы, шоферы… Иногда как бы мельком брошенные Диопом замечания звучат с неожиданной остротой. Таково, например, начало сказки «Фари-ослица», сказки об ослах, которые благодаря своему долготерпению стали «рабами рабов». Царь, выступает ли он в человеческом облике, как царь Бур, или в виде царя зверей Гаинде-льва — неизменно глуп, словно воплощая тупое превосходство грубой силы, силы властей. Достается в сказках Диопа мусульманскому духовенству. Порой в них можно встретить мудрого имама, но больше всех запоминается герой яркой сатирической сказки-рассказа «Повод», марабут Серинь Фалл, невоспитанный и грязный, ленивый, обжорливый и жадный — образ отвратительного паразита, сидящего на шее народа.
В бытовых, сатирических, волшебных сказках Диопа утверждается моральный кодекс народа. Как и в фольклоре, эти сказки утверждают превосходство ума и мужества над грубой силой, превосходство духовных качеств над богатством и знатностью, восхваляют доброту и скромность, щедрость и трудолюбие. Как и в фольклоре, сказки Диопа выражают презрение народа к эгоизму, жадности, корыстолюбию, скупости, ленч. В одной из самых ярких сказок — «Кость» — создан великолепный образ скупца и жадюги, забывшего долг гостеприимства. Прожорливый и жадный Мор Лам предпочел лучше умереть, чем поделиться в голодный год куском мяса со своим кровным братом.
Жизнь в сказках Диопа далека от идиллии. Хищники-люди и хищники-звери занимают еще сильные позиции в этом сказочном мире. И далеко не всегда торжествует справедливость. В обобщенной форме это утверждает сказка «Правда и Ложь». Простодушная Правда, идя прямиком, ничего не добилась, а оборотистая Ложь получает половину царских богатств. За добро всегда платят злом — утверждает жадный и хищный Диасиг-кайман. Однако хитроумный заяц Лёк доказывает кайману, что тот, кто не помнит добра, будет наказан («Плата за добрые дела»).
В сказках Диопа воплощены уверенность народа в том, что зло можно победить, и любовь народа к тем, кто храбростью или смекалкой утверждает торжество справедливости. Вот почему обманщики в этих сказках так часто становятся жертвами своего собственного вероломства («Дурные знакомства»). Вот почему торжествуют моральные качества и ум, а не власть и богатство. Как и в сказках других народов, бедные сироты, обиженные судьбой, но добрые и приветливые, силой волшебства оказываются награжденными («Грязная ложка», «Кари-сирота»). Сказка утверждает волшебный мир, где беднякам достается богатство и счастье.
В сказке «Джабу Н’Дав» герой ее, храбрый малыш, побеждает и унижает всесильного дракона, трижды пожирая и извергая его, в последний раз в виде жалкого льва, который в страхе бежит от палки. Так дракон и лев, постоянные символы угнетателей и властителей, оказываются побежденными и униженными маленьким храбрецом, воплощающим мужество а решимость «маленьких людей» народа.
Отвращение к корыстолюбию и эгоизму красной нитью проходит в сказках Диопа. Но, может быть, наиболее обобщенное и даже философское выражение оно получает в сказке «Наследство». Эта сказка сложна, и если даже и имеет фольклорную основу, то далеко ушла от нее. Мораль сказки, думается, в том, что три сына, только сообща владея доставшимися им землями, стадами и богатствами, смогут правильно понять глубокий смысл полученного наследства. Но к этой истине они приходят, только пройдя долгий путь, путь жизни, где из каждого встреченного явления надо извлечь урок мудрости.
И сатирические и утверждающие мотивы сказок очень остро выступают в сказках о животных, в сказках-баснях. За масками зверей здесь встают яркие социальные и психологические типы.
Голо-обезьяна, «существо болтливое, энергичное, необузданное и зловредное»; Багг-ящерица, которая вечно бегает, как раб; Какатар-хамелеон, образ явно иронический; злобный и жадный Диасиг- кайман; пятнистая Сег-пантера, «коварная и бесчестная, у которой поступь женщины, взгляд властелина и душа раба». И, наконец, царь зверей Гаинде-лев, глупый, развращенный властью и лестью, привычным жестом всегда забирающий себе лучшие куски добычи.
Но среди всех героев сказок-басен выделяются два основных — заяц Лёк, герой целых циклов африканского фольклора, и его антипод — гиена Буки. Ловкий, быстрый заяц, африканский Рейнеке-Лис, может быть понят как образ маленького человека, который умом и смекалкой побеждает даже сильных мира сего. Перед хитростями дерзкого Лёка оказываются бессильны даже самые злые и кровожадные звери. Он может одурачить и самого царя Бура («Проделки зайца») и самого Гаинде-льва. Образ Лёка тем выразительнее, что хитрый заяц выступает в постоянном контрасте с гиеной Буки, ленивой, жадной, тупой, как бы воплощающей все те черты, которые презирает трудолюбивый и любознательный, гостеприимный и бескорыстный народ. Тупость и жадность Буки великолепно показана во многих сказках. Но наиболее колоритна гиена в блестящей сказке «Буки-приживалка».
Достаточно сравнить фольклорную сказку на тот же сюжет «Находчивый лис»[38] занимающую полстранички, со сказкой Бираго Диопа, чтобы увидеть мастерство поэта, который на основе скупого фольклорного образа создает богатый, яркий, всесторонне обрисованный характер обнаглевшего прихлебателя. Диоп умеет по-новому использовать обычные приемы фольклора, например, повторы, для неожиданного сатирического эффекта, — так в сказке «Кость» бесконечное повторение вопроса: «Где кость? Она поспела?» — все усиливает впечатление чудовищной жадности Мор Лама.
Но особое поэтическое обаяние книг Б. Диопа в его мастерстве стилиста. Виртуозно владея
