целью была рваная облачность на высоте около 1070 м, в то время как над островом Уайт было ясно и его можно было легко увидеть в лунном свете. Между Портсмутом и островом Уйат, приблизительно через 2–4 минуты после сброса бомб, бортрадист доложил о ночном истребителе, приближавшемся с правого борта под углом около 90° к нашему собственному курсу. Точно перед тем как оказаться в пределах нашей досягаемости, он пошел вверх, отвернул влево и начал заходить нам в хвост.
После первого захода ночного истребителя, во время которого он не стрелял, наш пилот, выключив автопилот, начал снижаться со скоростью приблизительно 183 м/мин. Огонь был открыт на дистанции около 90 м, почти одновременно нашим бортстрелком и ночным истребителем. При этом пилот увеличил скорость снижения, и, когда послышались попадания, он начал пикировать еще более круто. На высоте 4270 м указатель воздушной скорости показывал 450 км/ч. Во время этого крутого пикирования пилот увидел трассеры ночного истребителя над своим самолетом, прямо по курсу. Он резко отвернул влево. Ночной истребитель ушел влево вверх и исчез.
Немедленно последовала следующая атака, на сей раз снизу справа. Вероятно, это был другой ночной истребитель, поскольку первый едва ли мог занять позицию для повторной атаки. С выключенным автопилотом, круто пикируя на скорости 500 км/ч при 2300 об/мин, мы выполнили правый разворот на южный курс с максимальным отклонением указателя поворота. Бортинженер выпустил половину барабана боеприпасов, и истребитель ушел вверх.
Бортрадист видел ночной истребитель сверху слева, но тот не предпринял никаких попыток атаковать нас.
Используя автопилот и выполняя зигзаги между 180° и 100°, мы летели по направлению к Фекану. Мы снизились до высоты 1980 м. После того как правый топливный бак опустел и правый двигатель заработал неровно, мы удерживали высоту над Ла-Маншем. Никто в экипаже ранен не был. Поскольку приборы гидравлики ничего не показывали, пилот решил для проверки выпустить закрылки и шасси; оказалось, что система вышла из строя. Мы радировали: „Шасси повреждены, будем садиться последними“.
В 22.50, после того как шасси и закрылки были выпущены при помощи аварийной системы, мы пошли на посадку. После касания земли машина попыталась развернуться вправо, но ее удержали максимальным отклонением руля направления влево и тормозами. После того как она почти потеряла управление и получила такой крен вправо, что можно было предположить, что шасси сломается, пилот приказал сбросить верхнюю часть фонаря кабины. Самолет слегка развернулся вправо и стал останавливаться. Как только он остановился, двигатели и электрооборудование были выключены, и экипаж выбрался наружу.
В ходе двух атак самолет получил 38 попаданий. Шина колеса правой стойки шасси была полностью разорвана. Восемь или десять больших входных отверстий указывали на применение разрывных пушечных снарядов.
Эскадра не принимала участия в последних крупных операциях против Англии. Она совершила свой последний вылет на этом театре военных действий 27 марта 1941 г., атаковав Каули,[62] около Оксфорда. В последний раз она смогла ощутить жалящий, точный огонь британской зенитной артиллерии.
Перед переходом к обзору действий против Англии с 20 июня 1940 г. по 31 марта 1941 г. надо отметить следующее. Указанные даты взяты из журнала боевых действий III./KG51 и могут рассматриваться как среднестатистические для всех участвовавших в боевых действиях соединений бомбардировщиков.
Немецкие военно-воздушные силы потеряли 2265 самолетов, из которых 25 % были истребители и 35 % – бомбардировщики. Казалось, что эти потери будут полностью восполнены вновь изготовленными самолетами, хотя можно было усомниться в том, сможет ли промышленность выдержать требуемые темпы, учитывая технические достижения противника. Однако по-настоящему разрушительные потери были среди пилотов и членов экипажей, которые полностью прошли подготовку в мирное время. Они составили 363 человека убитыми и 2117 человек ранеными, еще 2641 человек из летного персонала пропало без вести или было взято в плен британцами. Большинство погибших из KG51 обрели свои могилы на кладбище в Мо.
С этого момента немецкие военно-воздушные силы, в качестве независимого рода войск, играли вторичную роль. В течение оставшегося периода Второй мировой войны не было предпринято никаких дальнейших попыток использовать их для самостоятельных операций на стратегическом или общетактическом уровне. Даже в роли воздушной поддержки армии и военно-морского флота они больше не были способны добиться решающих результатов в действительно важных пунктах. Обозначились пределы немецкой мощи, а время кампаний в стиле блицкрига ушло в прошлое.
12 августа 1940 г., когда погиб командир оберст доктор Фиссер, потери самолетов составили:
45 – 59 % – самолет сильно поврежден, требуется замена большей части узлов и агрегатов; 40–44 % – самолет поврежден, требуется замена двигателей или систем (например, гидравлики); 25–39 % – повреждения требуют полной инспекции всех узлов; 10–24 % – легкие повреждения, подлежащие ремонту наземным персоналом.
Глава 4
ЮГОСЛАВИЯ И ГРЕЦИЯ
Утром 27 марта 1941 г. самолеты KG51 взлетели со своих аэродромов в районе Парижа и взяли курс на юго-восток. Они летели низко над уже знакомой французской сельской местностью. Вогезы, скрытые облаками, лежали внизу, и над Цаберном[64] экипажи увидели первые отблески Рейна. Проследовав над автобаном[65] из Карлсруэ мимо Пфорцхайма, Штутгарта и Ульма, они приземлились для дозаправки в Лехфельде, где о них позаботился персонал базировавшейся там IV учебно-боевой группы. Отсюда их маршрут проходил над Мюнхеном, Розенхаймом и Зальцбургом, из Линца они на высоте бреющего полета пролетели над Дунаем к Вене. Оттуда они моментально перелетели на свою новую базу в Винер-Нойштадте, недалеко от венгерской границы. К вечеру все самолеты благополучно приземлились. Все люди были удобно расквартированы в окрестностях, в Мёллерсдорфе и других местах. Они с удивлением обнаружили на обширном летном поле собрание подразделений со всеми мыслимыми типами самолетов; в самом деле, экипажи до этого никогда не видели такого скопления самолетов в одном месте.
Муссолини, глава Италии, гневно отреагировал на отправку немецкой «военной миссии» в Румынию, когда 28 октября 1940 г. он вторгся в Грецию со своих баз в Албании. На следующий день Великобритания в ответ оккупировала Крит – ключ к Восточному Средиземноморью.
Итальянское наступление на земле, едва начавшись, было остановлено, и вскоре сами итальянцы оказались под угрозой высадившихся 7 марта 1941 г. в Пирее и Волосе британских наземных и воздушных сил. К 25 марта итальянское поражение казалось неизбежным.
Тем временем KG51 в Винер-Нойштадте осваивала усовершенствованные Ju-88A-4. Используя прекрасную весеннюю погоду, экипажи выполняли тренировочные полеты над Дунаем, озерами Нойзидлер-Зе и Платтен-Зе[66] и в глубину территории Венгрии и Румынии.
27 марта военный путч в Белграде раздул тлевший огонь войны на Балканах. В тот же день Гитлер выпустил директиву № 25. Югославия объявлялась враждебной и должна была быть завоевана. Эскадра готовилась к новой кампании, но заключение 5 апреля между Югославией и СССР пакта о дружбе и ненападении вызвало напряжение.
Накануне кампании состояние самолетов KG51 (все Ju-88) было следующим:
Параграф За директивы Верховного командования оговаривал задачи 4-го воздушного флота под командованием генерал-оберста Лёра
