решающие годы потрясающую мощь и способность к сопротивлению немецких вооруженных сил. Многие считали, что причина этого ослабления кроется в несоответствии самого Гитлера, в его склонности к преувеличению и отсутствии у него чувства меры, в оскорблениях, которыми он осыпал своих подчиненных, в его своенравии и несправедливости. Сам же Гитлер считал, что подобные инциденты с его стороны вызывает недостаток храбрости у офицеров. Своим отношением к офицерству Гитлер оттолкнул от себя многих. Его поспешные, необдуманные, часто пренебрежительные выпады в адрес офицеров создали в армии определенный настрой, с которым он безуспешно боролся и который впоследствии назвал падением боевого духа немецкой армии.
С самыми лучшими намерениями он создал элитные дивизии ваффен СС. Но в немецком офицерском корпусе создание этой службы вызвало дух недоверия. В результате внутреннее противоборство с новой структурой отнимало у немецкой армии больше сил, чем это могла компенсировать военная эффективность формирований СС, как бы превосходно они ни действовали.
Гитлер, не щадя себя, не щадил и других. После пяти лет войны он предъявлял к войскам требования, которым они больше не могли соответствовать. Этим самообманом он лишь усложнял себе жизнь, продолжая угрожать и настаивать, что невозможное надо сделать возможным. Он был сам виноват в потере доверительных контактов с командирами низшего звена, а потом горько жаловался на это.
Таким образом, он сам вызвал духов, с которыми не смог справиться. Своим неконтролируемым темпераментом, высокомерием и оскорбительным недоверием он превратил первоначально установившуюся гармонию и братство в смятение и враждебность, водоворот, из которого не было выхода, несмотря на почти нечеловеческое сопротивление его воли этому ужасному течению, засасывающему его.
В аду ожесточенной войны его воля вновь и вновь проявлялась с недюжинной силой, доводя его психическую энергию до высочайшего уровня. Совершенно ясно, что во время русской зимы 1941/42 года именно воля Гитлера стала недвижимым барьером, преградившим немецким войскам путь к паническому отступлению.
Накануне нового, 1942 года сила воли и упорство Гитлера одержали величайшую победу. Фельдмаршал фон Клюге хотел отвести группу армий «Центр». Он твердо решил отступить. В полночь Гитлер позвонил ему по телефону из своего штаба, чтобы убедить держаться, поскольку такое отступление означает падение всего Восточного фронта. Ожесточенная телефонная баталия продолжалась более двух часов. Все это время соратники ждали, чтобы поздравить его с Новым годом. Клюге предостерегал и умолял; он взывал к разуму и заявлял, что не возьмет на себя ответственность за ужасные последствия, которые предвидит. Он говорил от имени сотен тысяч немецких солдат, ожидающих в эти морозные дни и ночи приказа об отступлении на лучшие позиции, приказа, который избавил бы их от мучений. Он веско обосновал свое решение и клялся, что отдать приказ об отступлении – его святой долг.
Но, как бы то ни было, Гитлер боролся за будущее армии, за фундамент, на котором зиждилась вся война на Востоке. Он поколебал аргументы Клюге. Подготовленных позиций в тылу не существует. Почему для армии лучше отступить, чем находиться там, где она находится? Климатические условия в любом месте России одинаковы. Гитлер спорил и умасливал, бушевал и кричал, приводил новые доводы, настаивал, командовал и добился своего. Центр не двинулся с места. Восточный фронт избежал огромной опасности. Его позиции и базирование остались прежними на следующий год войны. К концу весны 1942 года армия снова была готова к наступлению.
Наполеон в 1812 году сказал: «Холод погубил меня». Воля Гитлера справилась с ситуацией; его упорство на тот момент предотвратило катастрофу. Конечно, позволительно спросить: не было ли в конечном счете для немецкого народа большим благом отступление, нежели продвижение в бескрайние пространства, которое год спустя закончится поражением и станет началом пути Германии к гибели?
Упорство в солдате – великое достоинство, но это не то специфическое качество, которое создает великого командира. Упорство и побудительная энергия были великими чертами Гитлера как военачальника. Он был носителем революционизирующего духа немецкого вермахта, его движущей силой. Он воодушевлял его организационную машину, которую даже неприятель признавал превосходной. Осознавая свою тенденцию к излишней скрупулезности и бюрократической жесткости, он неустанно боролся с этой тенденцией. Где бы он ни замечал умную импровизацию противника, он всегда ставил ее в пример. Дело в том, что он знал: немецкий организаторский талант должен дополняться гибкостью. В конце концов мелочная опека подчиненных зашла так далеко, что он стал вмешиваться в деятельность командиров низшего звена. Это многих оскорбляло, не говоря уж о том, что противоречило его стремлению быть командиром самого высокого полета. Он вполне справедливо упрекал многих офицеров в отсутствии духа импровизации. Но как командиру самому Гитлеру, с его интеллектуальной непреклонностью и однообразным повторением предыдущих действий, точно так же недоставало оригинальности, как и простому лейтенанту.
С 1942 года ни одно из наступлений Гитлера не закончилось успешным окружением. Напротив, с конца этого года именно его войска попадали в окружение. Русские учились на опыте предыдущего года и отступали, когда этого требовала необходимость. Гитлер же ничему не научился и не принимал никаких советов. Поскольку он был неспособен идти на какие-либо уступки, мысль об отступлении под напором сил, временно превышающих его собственные, казалась ему невыносимой. Такая мысль просто не умещалась в его диктаторской голове. Как только возможность продолжать наступательные действия иссякла, его пыл погас. Сталинград оказался могилой 6-й армии и поворотным пунктом в судьбе Германии. Здесь воля Гитлера, динамический основной элемент его существования, сломалась вместе с боевым духом Германии.
Гений военачальника был искрой, возгоравшейся, лишь когда инициатива была в его руках, когда он следовал властному голосу своей воли. Эта искра погасла в тот момент, когда ему пришлось уступить и смириться с навязанными ему обстоятельствами.
С середины августа 1942 года на столе Гитлера лежало тщательно отредактированное и готовое к печати специальное коммюнике, которое должно было быть опубликовано после падения Сталинграда. Этого события ожидали с часу на час. Ставка Гитлера к тому времени переехала на Украину и теперь располагалась в сосновых лесах под Винницей. Три месяца спустя, 8 ноября, на традиционной встрече в мюнхенском городском пивном погребке он с вызовом заявил своей старой гвардии: «Я в Сталинграде и останусь в Сталинграде». Несколько раньше, в три часа утра того же дня, пока его поезд стоял на станции Калау на пути в Мюнхен, он получил сообщение, что союзники высадились в Северной Африке. Как ни удивительно, высадка стала для него полнейшей неожиданностью. Теперь он пожинал плоды своей политики во Франции.
20 ноября Сталинград был отрезан. 1 февраля 1943 года город, вместе с 80 тысячами немецких солдат, оказался в руках русских. В течение шести месяцев, с августа по ноябрь, назревал решающий кризис, пошатнувший дух Гитлера.
После того как его далекоидущие надежды на завоевание Кавказа потерпели крах, у него произошла резкая стычка с генералами ОКВ. Он даже перестал обедать с ними в штабном казино; с тех пор и до конца войны он чаще всего обедал в одиночестве. Он утверждал, что его устные приказания, даваемые во время ежедневного обсуждения ситуации, не передаются вовсе или передаются неправильно. Он приказал Борману набрать специальный штат стенографисток. Отныне каждое слово, произнесенное им во время этих многочасовых обсуждений, должно было записываться и передаваться по назначению; так делалось вплоть до конца войны. Он уволил начальника Генерального штаба генерал-полковника Гальдера, заменив его генерал-полковником Зейцлером. Своего главного военного адъютанта, полковника Шмундта (убитого позже во время попытки покушения на Гитлера 20 июля 1944 года), он назначил начальником армейского кадрового управления. С тех пор любое назначение на армейский пост осуществлялось через Шмундта самим Гитлером. Стабильность в руководстве армией стала исключением, а постоянные перемены превратились в систему.
Тем временем русские прорвались на обоих флангах Сталинградского фронта и наголову разбили румынские и итальянские войска. Тогда Гитлер принял страшное и с точки зрения стратегии чудовищно глупое решение. Пока еще 6-я армия была окружена лишь тонким кольцом войск противника, у нее был шанс прорваться на запад. Вместо этого Гитлер приказал закрепиться на месте и ждать контрнаступления. Это контрнаступление, предпринятое без должной подготовки, было подавлено русскими, продолжавшими продвижение на запад.
