Будь здоров, старик, не забывай, а мне пора. Дел теперь столько, что рвусь на части.
— До свидания,— говорю.— Может, еще встретимся?
Но вместо ответа лишь звякнула форточка: на кресле никого не было.
— Так-то вот,— закончил рассказ Владик и, хитро подмигнув, сказал: — А теперь будем чай пить, ладно?
БИТЫЙ РЫЦАРЬ
Вскоре я позвонил Владику, чтобы узнать, как он себя чувствует, а еще и сообщить, что срочно уезжаю в командировку и до субботы его навестить не сумею. Однако дозвониться мне так и не удалось: телефон был без конца занят.
Когда, вернувшись, я позвонил вновь, выяснилось, что Владик ушел к врачу.
Изрядно устав после нелегкой поездки, я решил дать себе передышку, прогуляться по весенним улицам, а заодно и Владика проведать.
Приятеля моего я увидел сразу как вошел во двор. Владик стоял возле свежевырытой траншеи, вдоль которой были уложены новенькие трубы, и разговаривал со сварщиком — широкоплечим мрачноватым парнем в тяжелой брезентовой робе. Владик явно о чем-то просил, а сварщик, не обращая на него внимания, старательно прикручивал шланги к высоким газовым баллонам. Владик не отставал. Сварщик открыл краны, закурил и, смерив взглядом Владика, поднес сигарету к отверстию блестящей горелки. Тотчас из наконечника с шипением вырвалась струя синего пламени.
Владик безнадежно махнул рукой, повернулся и пошел было прочь, но тут сварщик окликнул его и указал на что-то лежавшее возле баллонов. Это «что-то» оказалось рукавицами и большой маской-щитком с темным стеклянным окошком. Натянув рукавицы, приладив щиток, Владик взял в одну руку горелку, в другую — стальной прут и присел возле труб.
Я подошел поближе. Трубы были уложены так, что их концы плотно прилегали друг к другу. Владик отрегулировал краниками язычок пламени и принялся за работу. Из-за рези в глазах мне пришлось зажмуриться и отвернуться. Через несколько минут негромкий щелчок возвестил, что работа закончена. На месте сварки металл красновато светился. Придирчиво осмотрев шов, сварщик хлопнул себя по промасленным штанам и выплюнул сигарету.
Надо же! Коряво, но сойдет. Слышишь, шел бы ты к нам — народ во как нужен! — Он провел рукой по горлу.— Курсы кончишь, я помогу...
— Учусь я,— улыбнулся Владик.
— Учиться будешь в вечерней школе. Я сам кончаю десятый.
Но тут Владик заметил меня и, крикнув сварщику: «Счастливо поработать!» — кинулся навстречу.
— Ну, ты хорош! — встретил я Владика.
— А что? Я ведь выздоровел,— не понял он.— Я к врачу ходил за справкой для школы.
— Не о том речь. Оказывается, ты без пяти минут сварщик, а я ничего об этом не знаю.
— «Сварщик»... скажете тоже! Просто рабочие мне разрешали попробовать на ненужных железяках, вот я кое-что и ухватил. И резать, и варить пытался. И на станках тоже немножко могу. На токарном, например. Я ведь вам рассказывал, что отец меня всюду с собой берет. Где только мы не побывали: видел я и доменные печи, и прокатные станы, видел, как тракторы строят и автоматические станки... На кораблестроительном был, на цементном, на химическом комбинате, на стройках... Да всего и не сосчитать. Отец считает, что человек в наше время должен разбираться в любом деле, и чем больше ему удастся попробовать своими руками, тем лучше.
— Что ж, все правильно. Теперь для меня прояснилось кое-что в твоих историях. Значит, с тобой бывали и всамделишные занятные случаи, без всяких волшебников и чудес?
— Еще сколько! — хмыкнул Владик.— Мне вообще с детства везет. Если во дворе одна-единственная лужа, так все ребята в песочек играют, а я обязательно мокрый. Заберутся ребята на грузовик, посидят там и слезут, а меня шофер нечаянно на другой конец города увозит; если есть на даче одна бодучая корова, так она непременно меня выбирает. Всю жизнь так. Вот недавно в такую историю влипли — кошмар!
— Влипли? Значит, ты был не один?
— Не один. Но я-то был абсолютно ни при чем, вот что обидно.
— И серьезно влипли?
— Да уж крепче некуда. Понимаете, все вышло из-за химии...
— Постой, брат,— сказал я.— Присядем-ка на солнышке и разберемся не торопясь.
Я достал новенький блокнот (уже третий или четвертый) и кивнул Владику: продолжай. Он начал рассказ, я стал было записывать, но спохватился и вывел над первой строчкой:
«ВЛИПЛИ»
...В том, что химия — великая сила, я убедился на собственном опыте. Получилось это из-за Левки Кошелева и рыцаря. Находится этот зловредный крестоносец в Доме пионеров, в старинном особняке, стоит себе как ни в чем не бывало на витой чугунной лестнице, как раз над поворотом перил. А поворачивает лестница на втором этаже, там, где библиотека, наш химический кабинет и дирекция.
Рыцарь здоровенный, бронзовый, в шлеме и латах, как положено. В одной руке держит щит, а в другой — инвентарный номерок и гроздь лампочек в виде факела.
А о Левке разговор особый. Помяните мое слово — этот вредный тип когда-нибудь станет большим человеком. Учится еще в четвертом классе, а упрям, как носорог. Представляете, является к нам в кружок на занятия и требует:
— Запишите!
Мы ему по-хорошему:
— Катись-ка ты, молекула, в «умелые руки», к юннатам или там лепить что-нибудь из пластилина. А до химии — нос не дорос!
Кое-как выпроводили. А на другой день Левка снова тут как тут. Староста Юра Фитиль ему опять по- хорошему:
— Ты,— говорит,— пшено! Вот начнете в школе химию проходить, тогда — пожалуйста, а пока все равно ничего не поймешь. Так что давай отсюда, пока из тебя суспензию не сделали.
Левка заартачился:
— Я,— говорит,— в химии, может, побольше вашего разбираюсь. У меня сосед ученый. Настоящий доктор химии. Он уже мне все-все объяснил. И про кислоты, и про щелочи...
Еле-еле мы выставили его. Только Левка все равно забрался на дерево и подглядывал в окно за тем, как мы опыты ставили.
Приходил он еще раза два, но после того, как дежурный сделал ему психологическое внушение с применением колена, исчез.
И хоть Левку мы больше не видели, но его присутствие все время чувствовалось: то на столе новое пятно появится, то исчезнет пробирка с реактивом, то приготовленный опыт окажется на полу...
Долго мы караулили Левку, но он такой хитрый — ужас! — пробирался в кабинет только тогда, когда там никого не было.
Однажды пришли мы пораньше, кое-что приготовить к занятиям. Открываем кабинет, а там! — кошмар, вонь, дым и ни зги не видно. Тут в дыму Левка на нас и вылетел.
— Ага! — говорим.— Ты что наделал?
— Ничего,— отвечает.— Опыт химический. Получилась реакция с выделением тепловой энергии.
От такого нахальства мы чуть совсем не задохнулись. Выскочили на площадку, а Левку кто-то успел за куртку схватить.
— Вот теперь-то,— говорим,— мы уж тебе выделим энергию!
Поднес Юра Фитиль к Левкиному носу кулак и спрашивает:
— А известно ли тебе, химик; что такое плюмбум?
Левка завертелся ужом, рванулся, кто-то кинулся наперерез, и в эту самую критическую минуту «пес- рыцарь» зашатался и с пушечным грохотом закувыркался по мраморной лестнице.
