укрывшись на самом краю U-образной площадки, активно патрулируемой ковенантами. Оставалось лишь несколько минут до того, как полностью рассветет, и надо было принимать решение: вступать в бой или уходить.
Маккей еще раз оценила обстановку. Ее рука болела, а мочевой пузырь был переполнен, но во всем остальном все было просто прекрасно. Офицер включила рацию и отдала приказ, которого ждали оба взвода:
— Красный-один вызывает Синий-один и Зеленый-один… Приступить к исполнению. Прием.
Реакция на ее слова последовала настолько стремительно, что Маккей даже не расслышала ответов взводных командиров. Ключ к успеху крылся в том, чтобы как можно быстрее вывести из строя «Баньши» и «Призраки». Только так солдаты УВОД могли пересечь широкий участок открытого пространства и приблизиться к «Столпу осени», не встречая серьезного сопротивления. Вот почему на каждый штурмовик чужаков одновременно были нацелены не менее трех переносных пусковых установок М19. Кроме того, еще один отряд десантников заранее взял в прицел полдюжины «Призраков».
Две из четырех ракет, выпущенных по воздушным машинам ковенантов, прошли мимо цели, но все равно обе «Баньши» получили прямые попадания и взорвались. Их обломки посыпались на головы чужаков.
Водители «Призраков» по обе стороны крейсера все еще смотрели на небо, пытаясь сообразить, что же произошло, когда по ним открыли огонь две дюжины автоматических винтовок.
В первые же секунды сражения чужаки потеряли четыре из своих стремительных боевых машин. Пятая, управляемая смертельно раненным воином элиты, описала несколько широких кругов, прежде чем врезаться в борт «Столпа осени» и избавить своего водителя от страданий. Воин элиты, сидевший за рулем последней, шестой машины поддался панике, стал пятясь отступать от места побоища и свалился с обрыва.
Если чужак и кричал, падая в пропасть, Маккей его не услышала за непрекращающимся треском многочисленных снайперских винтовок S2. Офицер переключила рацию на командную частоту и приказала взводным выступать.
Штурмовая группа сорвалась на бег, пересекая открытое пространство и направляясь к воздушным шлюзам на корме крейсера.
Солдаты ковенантов, находившиеся на борту корабля, услышали весь этот шум и устремились наружу, где их встретят все еще дымящиеся остовы машин и бодрый, хотя и несколько неорганизованный пехотный натиск.
В большинстве своем чужаки замирали и начинали озираться в поисках кого-нибудь, кто сказал бы им, что надо делать, а их уже начинали косить 14,5-миллиметровые бронебойные, хорошо сбалансированные пули, выпущенные снайперами. Последствия были разрушительными. Маккей видела, как элита, шакалы и ворчуны всплескивают руками и падают под огнем десантников.
Затем, когда ковенанты начали отступать в относительную безопасность внутренних помещений крейсера, Мелисса вскочила на ноги и жестом приказала снайперам отправляться вперед, зная, что так же в эту секунду поступает и один из ее взводных на противоположном борту судна.
— Переключиться на штурмовые винтовки! Последний, кто окажется у шлюза, останется его охранять!
«Адские ныряльщики» знали, что на борту крейсера можно подобрать много всего интересного, и торопились успеть первыми. Опасение остаться на страже шлюза и лишиться возможности похозяйничать на «Столпе осени» служило хорошей мотивацией, заставлявшей каждого из бойцов бежать со всех ног.
Маккей же было необходимо убрать своих людей с территории, где их легко могли истребить ковенанты. И сделать это требовалось как можно скорее. Офицеру даже показалось, что им удалось вчистую обставить чужаков, когда над ее головой промчалась тень и кто-то закричал: «Контакт! Вижу врага!»
Оглянувшись на бегу, Мелисса увидела десантный корабль ковенантов. Кажущийся неуклюжим челнок прилетел с востока и уже готовился высадить дополнительные силы. Плазменное орудие открыло огонь, пробуравив до самого обрыва полоску черных воронок в грязи.
Один из снайперов лишился всей нижней половины тела, но еще успел закричать, когда его бег неожиданно прервался, а торс рухнул на груду собственных кишок.
— Снайперы! — прокричала Маккей, остановившись. — Кругом! Пли!
Она очень надеялась, что ее краткие, будто на параде, приказания окажутся поняты солдатами.
У каждого из десантных кораблей ковенантов имелись небольшие квадратные боксы вдоль бортов, где чужаки сидели до прибытия к зоне высадки. Будь пилот опытнее, он развернул бы машину носом к людям и продолжил поливать их огнем, в то время как доставленные им войска десантировались. Но то ли он не обладал должными навыками, то ли просто допустил ошибку, поскольку челнок повернулся бортом к «адским ныряльщикам».
Более половины солдат УВОД вновь скинули с плеч свои снайперские винтовки и взяли в прицел откидывающиеся люки. Они открыли огонь раньше, чем ковенанты начали спрыгивать на землю. Одна из пуль угодила в плазменную гранату, и та сдетонировала. Должно быть, взрыв повредил какие-то важные системы, поскольку челнок завалился на один борт, дернулся вперед и зарылся носом в землю. Оставляя в грязи две глубокие борозды, корабль пополз по плато, врезался в валун и загорелся.
Раздались вторичные взрывы, и судно распалось на дне половины. Грохот отозвался эхом от борта «Столпа осени» и прокатился по полю.
Десантники подождали еще несколько секунд, чтобы посмотреть, не попытается ли кто-нибудь выбраться из-под обломков или вскочить и убежать. Но никто даже не шевелился.
Маккей услышала гулкие раскаты выстрелов, доносившиеся из глубины крейсера, и поняла, что задача выполнена только наполовину. Взмахом руки она поторопила своих десантников двигаться дальше:
— Чего вы ждете? Бегом!
«Адские ныряльщики» переглянулись и последовали за Маккей к кораблю. Может, лейтенант и могла со стороны показаться кровожадным маньяком, но свое дело она знала, и этого солдатам вполне хватало.
Земля все еще была сырой после дождя, поэтому, когда солнце начало нагревать плато, над полем, подобно сонму призраков, поднялся густой туман.
Кейз, измученный своим пребыванием в плену (и это если не вспоминать о том, что пришлось пережить во время побега с «Истины и Единения»), в буквальном смысле свалился на койку, приготовленную для него «адскими ныряльщиками», и на три часа погрузился в беспробудный сон.
А сейчас капитан праздно шатался по базе, пробудившись из-за того, что его внутренние часы все еще не перестроились с условного корабельного времени, и из-за приснившегося кошмара.
Вид, открывавшийся с оборонительного вала, трудно было описать иначе, чем словом «восхитительный». За насыпью, к живописным холмам, над которыми плыли жемчужно-белые облака, убегало идеально ровное поле. Зрелище было настолько очаровательным, настолько умиротворяющим, что поверить в военное назначение Гало было очень трудно.
Капитан услышал поскрипывание чьих-то сапог и обернулся, чтобы увидеть, как Сильва поднимается по лестнице к смотровой площадке.
— Доброе утро, сэр, — произнес майор. — Мне сказали, что вы уже проснулись. Разрешите составить компанию?
— Конечно, — ответил Кейз, приглашающим жестом указывая на свободное место возле доходящей до пояса стены. — Буду только рад. Я тут немного прошелся по посадочной площадке, видел уже установленные «Тени» и строящийся ремонтный цех. Отличная работа, майор. И вы, и ваши «адские ныряльщики» заслуживаете награды. Благодаря вам у нас есть где отдохнуть, собраться с силами, продумать дальнейшие действия.
— Ну, часть работы за нас выполнили ковенанты, — скромно произнес Сильва, — но должен с вами согласиться, мои ребята и впрямь постарались. И раз уж мы об этом заговорили, думаю, я должен сообщить, что, пока мы с вами беседуем, лейтенант Маккей и два взвода УВОД пытаются добраться до
