старейшин: там, где люди живут в тесноте, а машины правят, не остается места для добродетели. Чем скорее она доберется до Хай-Хо и выполнит свою задачу, тем лучше.
Прошло еще два цикла, прежде чем лайнер достиг нужного навигационного маяка и перешел из гиперпространства в обычное пространство. Как и большинство пассажиров вокруг, Венди очень мало знала о том, какие физические процессы в этом участвуют, и вынуждена была верить машинам.
Часть души Венди, та, которая выросла на ферме, где даже роботы-огородники считались неизбежным злом, была обеспокоена такой зависимостью человека от механизмов. Другая же часть, та, которая окончила имперский Медицинский университет на Авалоне, доверяла машинам.
Обе части испытали мгновенный приступ тошноты, который приходит всегда, когда корабль совершает переход из одного пространства в другое, и порадовались, что первая половина путешествия почти закончилась.
Потребовался еще почти целый цикл, чтобы корабль добрался от навигационного маяка до орбиты Хай-Хо, после чего наступила сумятица, когда все толкались и пихались, надеясь попасть на борт первого же челнока, идущего на планету. Однако скоро всем пришлось испытать разочарование, так как первыми выходили пассажиры палуб «А», «Б» и «В».
Шли часы. Дети плакали, взрослые ругались, в воздухе сгущалось напряжение. От ощущения зажатости в тесном пространстве у Венди ужасно разболелась голова. Она закинула в рот пару таблеток и запила их горькой корабельной водой.
А потом, когда на верхних палубах никого не осталось и пассажиры палубы «Г» толпой повалили на борт двух старых челноков, Венди заставила себя идти последней. Такое она придумала наказание за то, что не нашла в себе достаточно внутреннего спокойствия.
Наконец, миновав огромный пассажирский шлюз лайнера и войдя в потрепанный многочисленными входами в атмосферу челнок, девушка глянула в иллюминатор. Эту, и только эту часть космических перелетов она любила.
Венди не видела прикрученных к полу сидений, голых металлических переборок, замусоренной палубы под ногами. Ее глаза были прикованы к громадному коричневато-оранжевому шару, дающему редчайшее, один на миллиард случаев, сочетание геологических, биологических и химических условий, пригодное для жизни человека. Творение столь совершенное, столь удивительное, что одно лишь его наличие могло служить доказательством существования Бога — не седовласого тирана в мифическом царстве, а воплощения природного порядка, который проявлял себя множеством способов, например в виде планеты внизу.
Они были пассажирами четвертого класса, а пилот следовала своим инструкциям и поэтому повела корабль вниз ближайшим и самым экономичным путем. Сначала полет был плавным, но, когда челнок вошел в атмосферу, его начало кидать и трясти. Взрослые ругались, дети ревели, и даже корпус корабля протестующе стонал. Венди постаралась отключиться, сосредоточила взгляд на планете внизу и изо всех сил стиснула подлокотники сиденья.
Наконец, после спуска, который показался вечностью, хотя на самом деле занял гораздо меньше времени, челнок подлетел к главному космопорту Хай-Хо и приземлился на опаленной двигателями посадочной площадке.
Пассажиры в мгновение ока расстегнули ремни безопасности и уже стояли в проходах. Венди опять заставила себя ждать, поднявшись только тогда, когда последние пассажиры проходили через главный люк.
Был полдень, и Венди заморгала, выйдя на яркий солнечный свет. Ее ботинки гремели по металлическим ступенькам трапа, когда она спускалась к дюрабетонному полю.
Было тепло, она сняла куртку и засунула ее в рюкзак. Рюкзак да докторская аптечка в пластиковом чемоданчике составляли весь ее багаж. Где-то за спиной Венди с площадки взмыл сторожевой корабль, включил главные двигатели и с воем устремился в космос.
От причала экономкласса до низкого терминала путь был неблизкий, но Венди радовалась возможности размять ноги, прогулявшись под необъятным синим небом Хай-Хо.
Она уже дважды бывала на Хай-Хо, так что легко сориентировалась в переполненном людьми здании и вскоре вышла на такую же запруженную толпой улицу. Кругом валялся мусор, а от жары вонь стояла невыносимая.
Можно было воспользоваться любым транспортом — начиная от длинных черных лимузинов и заканчивая обшарпанными такси на воздушной подушке.
Венди не нравилось ни то ни другое, и она искала что-нибудь попроще, породственнее человеку. Тяглового транспорта не было видно, но зато она заметила старинное велотакси и замахала ему рукой.
Рикшей был старый тилларианец, такой морщинистый и загорелый, что напоминал высохшую изюмину.
Как и все прочие существа этой гуманоидной расы, тилларианец имел высокий округлый череп и пару совершенно круглых глаз. На нем были мешковатые шорты, крепкие сандалии, а на лбу — повязка с какой-то рекламой.
Венди, взбираясь на пассажирское место, размышляла, какие причуды судьбы или собственной прихоти забросили тилларианца на Хай-Хо и оставили здесь, как кусок плавника, выброшенный на берег.
В отличие от многих разумных существ, которых человек встретил среди звезд, тилларианцы были асоциальны настолько, что это уже походило на паранойю, и редко отваживались покидать пределы своей солнечной системы.
Венди дала тилларианцу адрес, и он поставил ноги на старые вытертые педали. Тяжело налегая на них, он вырулил перед такси, не обращая внимания на взвывший клаксон, и влился в поток машин.
Позади, в пятой машине, женщина с одним глазом выругалась, когда водитель ее лимузина затормозил, пропуская машину доставки, а Венди уехала.
Жесткие покрышки велотакси жужжали по раскаленному тротуару. Поскольку амортизация в трехколесном экипаже была понятием условным, Венди ощущала каждую выбоину в дороге. Но ей нравилась та неспешность, с какой разворачивался перед ней пейзаж, давление теплого упругого ветра на лицо и ощущение связанности со всем вокруг. Несколько толчков — небольшая плата за такое удовольствие.
Как многие города, выросшие вокруг космических портов, Зенит развивался по линии наименьшего сопротивления, пока не достиг определенного успеха и на смену первому поколению не пришло второе.
В этот момент у горожан из какого-то невидимого источника ключом забило чувство гражданской гордости, а вместе с ним возникло желание привести в порядок окружающий их хаос, породившее, в свою очередь, планы генеральной застройки и правила зонирования.
Венди наблюдала, как нагромождение ветхих баров, секс-шопов и дешевых отелей уступает место чистым, хорошо распланированным улицам и тщательно отделанным магазинам. Обе части города, и новая, и старая, поразили Венди тем, что были тесными, переполненными народом и какими-то давятцими. Она не могла понять — ведь у людей в распоряжении целая планета, так почему же они решили жить друг у друга на головах? Может быть, это было запрограммировано генетически? Или это результат тысячелетнего селекционного отбора? Или простая глупость?
Венди все еще обдумывала различные варианты ответа, когда велотакси подрулило к аккуратному дому на окраине города. Участок был специально выбран таким образом, чтобы граничить со старым высохшим руслом реки, где уже никто не мог строиться.
Позади дома и дальше расстилались мили полузасушливых земель, там и сям испещренные низкой растительностью, поблескивающей под полуденным солнцем. А за ними, на полпути к горизонту, горы образовывали зазубренную линию между небом и землей.
Венди расплатилась с тилларианцем, дала щедрые чаевые и по короткой дорожке подошла к ослепительно белому зданию. Входная дверь была сделана из дюрастали и могла выдержать пулеметный огонь.
Медная табличка извещала, что здесь находится «Межзвездный импорт-экспорт», а позолоченный дверной молоток приглашал Венди сообщить о своем присутствии. Как и ее брошь, пластинка молотка изображала круг с треугольником внутри. Венди постучала. Звук оказался неожиданно громким.
Прошла минута, прежде чем некая женщина отворила дверь. Черные волосы, исчерченные сединой,
